Но давайте посмотрим правде в глаза: нам не слишком-то удается быть эгоистичными. Нам становится неловко, когда мы делаем что-то для себя. Это вызывает у нас чувство вины. Нам кажется, что мы бросили в тяжелом положении мужа, детей, собаку, подругу. У нас возникает потребность извиняться, когда мы заботимся о себе: хотим ли мы провести день в одиночестве, или запереть дверь и почитать пару часов, или сходить на занятия, предоставив семье довольствоваться пищей, оставленной в холодильнике. «Знаешь, я сейчас уйду часа на четыре, а когда вернусь, буду играть с тобой весь вечер, хорошо?», «Дорогой, я знаю, что, уходя к подруге, сваливаю на тебя массу дел, но я тебе все подробно расскажу». Разного рода взятки, униженное поведение — мы готовы на все, только не злитесь, что мы вас оставляем.
Мужчины же запросто могут быть эгоистичными, и я говорю об этом с восхищением, по крайней мере в данном контексте. Если они после обеда хотят, не обращая внимания на семью, почитать газету, они так и поступают. Они не извиняются, они не бросают на вас взглядов украдкой, стараясь понять, устраивает ли вас такое решение. Они просто забывают о вас и всех остальных. Так почему же нам, женщинам, приходится оправдываться, когда мы восстанавливаем себя? Почему мы должны, уединившись для подлинных моментов, по возвращении отдавать себя вдвойне?
Если вы до сих пор следовали чьим-то указаниям и жили бескорыстно, некоторым из ваших близких, тем, которые зависели от вас — это касается эмоциональной подпитки, моральной поддержки, ухода за автомобилем, регулярного питания, стирки, советов и всего прочего, чем вы занимались, — возможно, не слишком понравится, что вы стали выкраивать время и для себя. Они могут открыто выразить свое неудовольствие, а могут молча хмуриться. Не обращайте на них внимания. Они привыкнут к тому, что у вас появилось личное время, даже одобрят это, когда увидят огонек, вспыхнувший в ваших глазах, и почувствуют необычное спокойствие в вашем сердце.
Еще не начав писать эту книгу, я поняла, что у меня самой недостаточно подлинных моментов. За несколько месяцев я круто изменила свою жизнь. Я перестала вести многие регулярные семинары, на которые люди так надеялись. Я перестала ходить на общественные мероприятия, которые меня не интересовали. А теперь, в разгаре писательского процесса, Я даже не беру телефонной трубки — мой секретарь уведомляет всех, что я уединилась до тех нор, пока не будет готова книга. Наверняка это расстраивает некоторых моих друзей и знакомых. Им просто не верится, что я не с ними, когда они этого хотят, — так было всю мою жизнь. Конечно, никто не пришел и не сказал: «Да как ты смеешь тратить время на себя, эгоистка», но мне кажется, что кое-кто именно так и думает.
Ну и как я себя чувствую? Просто великолепно. Я снова вернулась в состояние равновесия. Отдавая все больше и больше, я отчаянно нуждалась в том, чтобы пополнить свой собственный внутренний живительный источник.
Так вот, значит, что случается с женщиной? Она постоянно хочет выплеснуть себя наружу. Все ее инстинкты как женщины, вечной кормилицы детей, мужа, общества, требуют., чтобы она отдавала. Ее время, ее энергия, ее созидательный потенциал — все это при малейшей возможности выкачивается до последней капли.
Мужчины — это вещи в себе. Они знают, где проходят их границы, где заканчиваются они сами и начинается остальной мир. Но границы, отделяющие женщину от окружающего мира, не сплошные, и они проницаемы. Наши размытые контуры очерчены пунктиром, и в местах разрывов наш дух вытекает наружу. Мы в процессе постоянного взаимодействия, с тем, что находится вовне.
Женщины — дети Луны. Наши организмы претерпевают изменения в соответствии с лунными циклами: Луна воздействует на нас, как на океан, вызывая в наших душах и телах невидимые приливы, которые чувствуем только мы сами. Таким образом, наше тело никогда полностью нам не принадлежит. В каждом месяце оно принадлежит Луне. Когда я беременна, оно принадлежит ребенку: три четверти года внутри меня в самом буквальном смысле живет кто-то другой. Но и когда я родила, на этом дело не заканчивается, моя грудь принадлежит моему сыну или дочери: у меня появляется молоко, чтобы накормить их.