Как приручить лису и превратить её в собаку. Сибирский эволюционный эксперимент

Поселившись с Пушинкой в домике на краю фермы, Людмила приступила к новому этапу исследования. Пятнадцать лет, отданных селекции ручных лис, увенчались полным успехом. Теперь предстояло выяснить, сможет ли Пушинка, живя бок о бок с Людмилой, выработать особую привязанность к ней, такую же, какую испытывают домашние собаки к своим хозяевам. Если не считать кошек и собак, то одомашненные животные обычно не проявляют выраженной «эмоциональной» привязанности к людям. Как и почему она вообще возникла? В результате долгой совместной жизни с человеком? Или, наоборот, за очень короткий срок, что наблюдали наши герои на примере ручных лис? И будет ли даже такая одомашненная лиса, как Пушинка, чувствовать себя комфортно под одной крышей с человеком?

Людмила выбрала Пушинку на роль компаньонки с первого взгляда, когда та была еще очаровательным щенком трех недель от роду и резвилась в компании своих братьев и сестер. Взглянув Пушинке в глаза, Людмила ощутила чувство сродства, какого не испытывала никогда прежде, работая с другими лисами. Пушинка вообще была необычайно настроена на контакт с людьми. Если Людмила или кто-нибудь из работников фермы приближались к ней, лисичка в волнении начинала вилять хвостом, скулить и с нетерпением поглядывать на человека. Это безошибочно воспринималось как просьба: остановись и погладь меня. И тут уже никто не мог устоять.

Спустя год, когда Пушинка стала взрослой, обзавелась партнером и ожидала появления на свет лисят, Людмила решила взять ее в дом. Теперь можно было не только наблюдать, как лисичка будет приспосабливаться к новому образу жизни, но и посмотреть, как пойдет социализация ее потомства в сравнении с другими лисятами, рожденными на ферме. И вот за десять дней до родов, 28 марта 1974 г., Пушинку поместили на новое место жительства.

Их дом площадью чуть больше 60 кв. м состоял из трех жилых комнат, кухни и ванной. Комната, где Людмила поставила кровать, небольшой диван и письменный стол, служила ей одновременно и спальней, и кабинетом. Во второй комнате соорудили убежище для Пушинки, а третья стала общей. Там стояли несколько стульев и стол, можно было обедать и принимать посетителей. Пушинке позволялось свободно перемещаться по всему дому.

Рано утром, едва попав в дом, Пушинка пришла в возбуждение. Она безостановочно бегала из комнаты в комнату. Это было очень нетипично, ведь беременные лисы обычно проводят большую часть времени, спокойно лежа в своих норах. Наконец, порывшись в стружках, которыми был устлан пол ее убежища, Пушинка успокоилась, но вскоре опять вскочила и принялась кружить по дому. Она то и дело подбегала к Людмиле, чтобы та приласкала ее, но и после этого Пушинка была очень взволнована. Было видно, что непривычная новая обстановка ее чрезвычайно беспокоила. За весь день она ничего не съела, не считая кусочка сыра и яблока, которые Людмила уделила ей от своего завтрака.

Позже к новоселам присоединились дочь Людмилы Марина и ее подруга Ольга, и они вместе провели день великого переезда. Но вот настало одиннадцать вечера, а Пушинка все еще беспокойно бегала из комнаты в комнату. Пора было спать, и девочки, укрывшись одеялами, улеглись на полу возле кровати Людмилы. Когда они задремали, Пушинка беззвучно проскользнула в комнату и легла рядом. Она наконец успокоилась и тоже уснула. Людмила испытала облегчение. Пройдет несколько месяцев, и она окончательно убедится, что эта маленькая лиса не только прекрасно живет рядом с ней, но и стала такой же преданной, как самая преданная из собак.

Глава 1

Смелая идея

В один из осенних дней 1952 г. 35-летний Дмитрий Беляев, в неизменном темном костюме и при галстуке, сел на ночной поезд, отправлявшийся из Москвы в Таллин. Отделенная от Финляндии водами Балтийского моря, столица Эстонии в те годы словно бы оказалась в другом мире – в тени «железного занавеса», разделившего после Второй мировой войны Восточную и Западную Европу. В Эстонии Беляеву предстоял доверительный разговор с коллегой – Ниной Федоровной Сорокиной. Она работала старшим заводчиком одной из многочисленных государственных звероферм, а Дмитрий, начинавший как генетик, являлся ведущим научным сотрудником Центральной научно-исследовательской лаборатории пушного звероводства и помогал сотрудникам лисьих и норковых питомников. Беляев надеялся, что Нина Сорокина согласится помочь в проверке его теории о том, как происходило одомашнивание животных: это была одна из самых интригующих, все еще нерешенных проблем эволюции животных.