Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть

Дело в том, что к началу 40-х годов XIX века американские китобои опустошили южную часть Тихого океана. Тогда сотни кораблей ринулись в наши северные воды. Северные моря были отданы им на поток и разграбление. За 14 лет, с 1848 по 1861-й, только из Охотского моря вывезено китового жира и уса на 130 миллионов долларов. Китобои получали чистой прибыли от промыслов, главным образом в наших водах, по 10 миллионов долларов ежегодно. Мы же оказались в роли то ли наблюдателей, то ли свидетелей, не способных помешать хищническому истреблению китов.

Все это время Главное Правление Компании просило правительство обеспечить защиту русских интересов в регионе, которая зависела только от политической воли верховной власти, к чему и взывало Главное Правление Российско-Американской компании. В письме Главного Правления министру финансов Ф.П. Вронченко от 13 мая 1848 года говорилось: «По случаю появления в 1841 году в морях, омывающих Российско-Американские владения, иностранных китоловов Главное Правление Российско-Американской компании имело честь неоднократно доводить до сведения Вашего Высокопревосходительства, что иностранцы дозволяют себе разные своевольства к явному нарушению неприкосновенности границ и имущества подданных Российской империи» [167] .

Однако Петербург не тревожил ущерб, наносимый России иноземцами. Руководство Российско-Американской компании продолжало осаждать столицу империи ходатайствами, добиваясь правительственных решений:

– о запрете для иностранцев производить китоловство севернее Алеутской гряды, а также в заливах Кенайском и Чугацском и определении, какие именно внутренние моря на северо-западном берегу Америки запрещено иностранцам посещать по 4 ст. Конвенции 1824 г. [168] ;

– о закреплении морской границы российских колоний [169] ;

– об определении карательных мер, которые колониальное начальство могло бы использовать против иностранных китоловных судов, нарушающих 4 ст. Конвенции 1824 г., против иностранцев и беглых матросов, которые нарушали права собственности и личности туземцев [170] ;

– об учреждении в северных частях Тихого океана постоянного крейсерства из судов императорского флота или дозволении поднимать военный флаг на посылаемых в крейсерство компанейских судах [171] .

Но на законные, вполне оправданные в интересах не только Компании, но и всей России требования решительных, властных действий из столицы не последовало. Компании даже не было позволено учреждение крейсерства под военным флагом: «В следствии всех сих ходатайств в 1845 г. по Министерству иностранных дел сделано только распоряжение к объявлению в Северо-Американских Штатах об учреждении крейсерства под компанейским флагом, так как на поднятие Компанией военного флага высочайшего соизволения не последовало и в том, что американцы не должны нарушать существующего трактата» [172] . Все остальные пункты ходатайства остались без ответа, и как итог: «Вверенные управлению компании российские владения остаются без должного покровительства, так как моря те посещаются китоловами всяких приморских наций, а колониальное начальство остается без наставлений о предметах, которые по политическим отношениям не могут зависеть от Главного Правления» [173] .

От той полумеры в деле защиты собственных колоний, на которую только и решилось правительство, а именно учреждение крейсерства под компанейским флагом с требованием избегать ситуаций, которые могут «подать повод к жалобам иностранцев» [174] , складывалось впечатление, что российские власти «жалоб иностранцев» страшились больше, нежели нарушения собственного государственного суверенитета.

Понятно, что подобных «подачек», которых смогли добиться от Санкт-Петербурга, было явно недостаточно «для обуздания своеволия иностранных китоловов и для предохранения неприкосновенности границ империи и права собственности российских подданных» [175] , поэтому Главное Правление Компании было вынуждено вновь просить у правительства отправки в колонии военного судна «для охранения российских владений на северо-западном берегу Америки» [176] . По мнению правителей Компании, «появление в тамошних водах подобного судна есть единственное средство к удержанию иностранцев от всяких своевольных действий, которые ныне они безнаказанно позволяют себе и которых в настоящем положении европейских дел еще более можно опасаться» [177] .