Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании

Но самую большую опасность для моих ног представляли полуметровые металлические решетки, которые располагались по всей ширине моста. Мои каблуки то и дело в них застревали. Не обращая внимания на тяжесть свинцовой ловушки (все равно я не могла стянуть ее самостоятельно), я мужественно делала еще несколько шагов вперед, шумно волоча ее за собой. Я надеялась, что во время движения она как-нибудь сама отвалится. Но оказалось, что даже если приложить титанические усилия, поднять ногу и махнуть ею вперед, то решетка все равно не слетала с туфли. В этот момент я обычно входила в состояние «это все понарошку», которым воспользовалась во время инцидента с юбкой. Когда наконец невыносимый скрежет металла об асфальт становилось невозможно игнорировать, я останавливалась и замечала вокруг толпу прохожих, от внимания которых не скрылась эта нелепость. Люди наталкивались друг на друга и замирали, глядя на мой спектакль. Оглушительный скрип тяжелой решетки, попытки выдернуть застрявшую ногу и прихрамывающая походка придавали мне удивительное сходство с Горбуном из Нотр-Дама[14]. Скорее всего, публика искала глазами кинокамеры.

К счастью, с полдесятка доблестных мужчин из числа прохожих всегда приходили ко мне на выручку. Слава богу, их не смущала нелепость ситуации. Пока они освобождали мою ногу, я видела усмешки на лицах других женщин. Они с особым, весьма понятным удовольствием наблюдали, как молодая девушка в вызывающе короткой юбке и на высоких каблуках получила по заслугам.

И вот представьте себе, после всех этих страданий он просит меня закрыть бахилами обувь! Я считала личным достижением свою способность быстро и уверенно ходить на шпильках. И с какой стати мне добровольно закрывать их двумя синими полиэтиленовыми пакетами чистого позора?

В глубине души мне симпатизировали попытки Питера деликатно, но настойчиво применить ко мне правила безопасности и охраны труда, к тому же все остальные им неукоснительно следовали. Но полиэтиленовые бахилы не продержатся и нескольких секунд, потому что каблуки их немедленно разорвут… Я постоянно пользовалась этим оправданием, если мне вообще требовалось его искать. Кроме того, я до сих пор считала себя гостем морга, поэтому на меня не распространялись требования надевать что-то, помимо той одежды, в которой я пришла. Мне казалось совершенно безобидным надевать в морг одежду ярких цветов, короткие юбки и высокие каблуки, разве что это немного отвлекало других от работы. В этой хмурой атмосфере красочное пятно и окружавший его ореол естественности были весьма кстати.

Я не нашла в себе сил подчиниться, и, когда Питер снова вернулся к этому вопросу, я заметила, как Иэн одним коротким и уверенным движением головы пресек его дальнейшие попытки.

* * *

Но все же один раз произошел случай, заставивший меня задуматься о необходимости надевать защитную одежду. Это произошло в конце утренней смены Стефена Корднера, когда он заканчивал проводить последнее из длинного списка вскрытий. Все остальные уже успели покинуть помещение и переодеться в гражданскую одежду. Стефен работал над последним делом, и ему было необходимо взять образцы на токсикологию для выявления следов алкоголя и наркотиков. Рядом никого не оказалось, и на его призывные крики о помощи никто не пришел. Тогда доктор вызвал меня из моего дальнего уголка, нетерпеливо вручил мне бутылку с узким горлышком и попросил ровно ее подержать.

Не подозревая о том, что произойдет следом, я услужливо взяла бутылку.

Стоя впереди меня, Стефен оценил расстояние между нами и попросил встать чуть-чуть подальше… и еще подальше… пока я не встала вполоборота, вытянув руку в сторону.

Он быстро повернулся ко мне спиной и вскоре протянул мне вместительную металлическую миску. В ней из стороны в сторону подрагивала холодная, серо-розовая масса — результат последнего приема пищи прямо из желудка.

Стефен поднял миску, и тут до меня дошло, что он собирается сделать. Замерев от ужаса, я наблюдала, как он наклоняет ее прямо над моей рукой. Время остановилось, я застыла в крайнем напряжении. Я ждала, что вот-вот по моей руке ручейком (или водопадом) потечет рвота.

Поразительно, но Стефен справился безупречно: он не пролил мимо бутылки ни капли. Если бы у меня не были заняты руки, я бы ему поаплодировала. Когда я снова смогла дышать, я дала себе обещание никогда в жизни больше не «помогать» в морге, не спросив сначала, что точно нужно будет делать.