«Как редко теперь пишу по-русски...» Из переписки В.В. Набокова и М.А. Алданова

В последней книге "Нового журнала", еще мною не полученной, помещено начало моей повести "Бред". Она будет печататься в журнале лишь в отрывках, и уж по одному этому прошу Вас (если прочтете) не судить слишком строго. (...)

В отличие от "Ульмской ночи" "Бред" Алданова прошел почти незамеченным и в его переписке с Набоковым не обсуждался. Но в переписке двух писателей, относящейся к 1955 г., обсуждались другие их новые произведения, другие литературные темы.

М.А. Алданов 7 марта 1955

7 марта 1955 г. Алданов пишет:

Дорогой Владимир Владимирович.

Я уже недели две тому назад получил Вашу книгу от Чеховского издательства - не сомневаюсь, что это Вы распорядились мне ее послать (как и я Вам в свое время "Ульмскую ночь"): Чеховское издательство никаких книг других авторов мне не посылает, да и свои собственные я давно покупаю, так как бесплатных они авторам дают, как, впрочем, все американские издательства, всего шесть экземпляров.

"Другие берега" мне очень хорошо известны по американскому изданию. Все же, разумеется, я тотчас приступил к чтению русского издания, которое "переводом" назвать нельзя. Читал медленно, с все увеличивающимся восторгом и даже изумлением. Такие чувства у меня теперь вызываете только Вы - из всех современных писателей Что я мог бы к этим словам добавить? Да Вы и сами знаете цену этой книги, как и мое мнение о Вас.

Принято говорить. "Желаю большого успеха книге". Я это, конечно, и говорю. Но какой может быть в настоящее время у русской книги успех? Ценителей в эмиграции мала, а читателей лишь немногим больше. Будет ли она допущена в Россию в ближайшее десятилетие? Надежды мало. Да и возродится ли читатель и в самой России? Все-таки тридцать семь лет там отравляют все, в том числе и вкус.

Алданов шлет Набокову в английском переводе свой новый рассказ "Каид", просит совета, какому американскому еженедельнику его предложить. Его литературный агент, Хорч, скончался, и теперь писателю самому приходится заниматься литературной судьбой своих произведений.

В.В. Набоков 30 марта 1955

30 марта Набоков, сообщая, каковы расценки на художественную прозу в различных американских журналах, все же в осторожной форме замечает, что "Каид" не произвел на него большого впечатления: "... мне сдается, что поскольку Ваш материал будет переводной, то, может быть, скорее всего им подошел бы блестящий алдановский очерк о какой-нибудь яркой фигуре на теперешней авансцене... Качество перевода среднее". Он посылает свой новый адрес: "Живу же в разных меблирахах".

М.А. Алданов 6 апреля 1955

В письме от 6 апреля Алданов берет своего переводчика под защиту: это довольно известный американский дипломат (фамилию не называет) и в качестве дипломата не может печатать перевод под своей подписью, пусть в редакции думают, что рассказ написан по-английски. "Не знал, что Вы по сей день живете в меблированной квартире (как и я во Франции, но здесь пустых квартир и нет). Отчего же Вы не обзаводитесь мебелью, "своим углом"? Ведь Вы обосновались в Америке навсегда".

На деле через пять лет Набоковы переедут на постоянное жительство в Швейцарию. В конце письма Алданов касается другой темы: в Париже осенью ожидается съезд эмигрантских писателей. "Какая его задача и чем он будет заниматься - не знаю. Я получил уже четыре месяца тому назад телеграфное приглашение от Американского комитета, но не принял его. Едете ли туда Вы?"

В.В. Набоков 18 апреля 1955

18 апреля Набоков пишет:

Дорогой Марк Александрович.

Простите нескорый ответ - очень трудный у меня год.

Конечно, можно, не рассказывать журналам, что рассказ переведен с русского: мне это почему-то не пришло в голову - отупевшую и облысевшую голову".

Он приводит несколько примеров очевидных переводческих ляпов и продолжает:

"Мне бы страшно хотелось перевести это для Вас заново, если бы только было время. Но работаю все время под сильнейшим напором, так как полжизни уходит на университет. А на покупку дома или хотя бы обстановки не хватает и хватать не будет, пока сын учится. Он очень дорогой - во всех значеньях.

На эмигрантский съезд писателей меня не звали, да я не поехал бы, если бы пригласили. С кем "съезжаться"? С Нароковыми да Бушуевыми? Или с Адамовичем, Ивановым да ихним кумиром Буровым? Вас же надеюсь повидать в Америке или в Ниццей (...) Прилагаю рассказ".

М.А. Алданов 24 апреля 1955

Алданов 24 апреля отвечает:

"Очень тронут тем, что Вы так внимательно прочли мой рассказ и внесли ценные поправки. Сердечно Вас благодарю. Боюсь, что Ваш труд, как и мой, был напрасен: едва ли мой рассказ может быть помещен в американских периодических изданиях. В его основу, кстати сказать, было положено мною истинное происшествие: в свое время я прочел во французских газетах о самоубийстве в провинциальной французской гостинице, после получения телеграммы, какого-то экзотического преступника-эстета. Заметка была небольшая и внимания на себя не обратила. Печать к делу не возвращалась.