Как сбылись мечты

Впрочем, Оля однажды обожглась – насколько прекрасен был образ, настолько печальна была реальность, которую она упорно старалась не замечать. Но время и обстоятельства расставили все по местам. Тогда было очень больно, потому что было в первый раз, и ей казалось, что вот он – единственный, случилось счастье, она нашла его, не нужно больше бежать за звездой, можно остановиться и отпустить ее, чтобы она вела вперед уже других, таких же наивных и неопытных, тех, кто верит и надеется, как когда-то она сама. Нельзя сказать, что она сразу стала сильнее. Наоборот, она искренне верила, что вся боль, что есть в ее душе, собралась изнутри и затопила ее до самых верхних слев ее кожи, что она струится из каждой поры, выходит с дыханием в добрый и светлый мир, который, не будучи готовым к такой реакции, начал отворачиваться от нее. Она бежала за ним – постой, не уходи, я вернусь к себе, только прошу, помоги мне восстановить себя, научи жить снова…

Или я и не жила раньше по-настоящему? Таким вопросом Оля задавалась все чаще с тех пор как начала путь к себе. Он был очень нелегок. Через тернии к звездам – так говорят о достижении чего-то желаемого через лишения. Тернии были постоянно, очень и очень трудно было идти к себе, повернуться, посмотреть в лицо своим страхам и радостям, надеждам и разбитым ожиданиям, увидеть себя настолько неидеальную, что даже дух захватывало.

Вот уже несколько лет Оля шла к себе, научилась сначала принимать себя, потом отделила то, что ей нравилось, от того, что вызывало отторжение в себе. Приняла себя целиком, без деления на части. Полюбила себя за то хорошее, что обнаружила, а с тем, что не нравилось, начала методично работать, иногда морщась, иногда с грустной улыбкой. Начало пути было положено, и Оле становилось все лучше – она с каждым днем видела, что становится самой собой, настоящей, без чужих представлений о себе и ложной убежденности в необходимости быть правильной.

Больше не надо надуманных образов себя и другого. Сейчас она хотела только настоящего – себя настоящую и его настоящего, живых и чувствующих, ранимых и восстанавливающихся, дополняющих друг друга и гармоничных. Счастливых каждый по-своему и вместе многократно более счастливых. Она чувствовала себя и его такими.

Оля вернулась в реальность, когда поняла, что долго не отвечает Сергею.

– Простите, я немного задумалась.

– Я вижу.

Появилась связь. Действительно, Оля только сейчас заметила, что Сергей соорудил из имеющихся стульев подобие вышки и сейчас стоял почти под крышей домика. Он пробовал дозвониться до кого-нибудь. Она не сомневалась – у него получится. Их заберут отсюда, и они вернутся в привычную суету рабочих будней, в которых вряд ли будет место проявлению тех чувств, что внезапно захватили и ее, и его – она видела это, в тихом зимнем домике на одном из склонов сказочных Альп.

Рано утром приехали снегоходы – сам Игорь Михайлович и незнакомые Оле австрийцы. Они так переживали, что Сергею и Оле пришлось замерзать в затерянном в снежной пустыне домике вместо теплого вечера, который устроили в гостинице в честь приезда русской стороны. Сергей загадочного улыбался в ответ на на вопросительные взгляды шефа и пожимал руки партнерам, изредка поглядывая на Олю. Все вокруг что-то говорили и суетились – фигуры и слова мелькали, а Оля видела только глаза Сергея, серьезные, немного грустные, и его губы. Они словно шептали ей что-то. А она не могла расслышать. Эта зыбкая ночь растворилась в ней, а утро, ледяным солнцем осветившее горные хребты, которые тянулись от края неба и до края, словно запечатало в ней нечто неуловимо важное, для раскрытия которого еще не пришло время.

Снова перелет. Оля не очень любила летать, но в силу обстоятельств уговорила себя, что так нужно. В самолете они сидели рядом, но едва ли сказали друг другу и десяток слов. Отчего-то взгрустнулось до тоски. Казалось, что сказка закончилась.

В Москве все вернулось на круги своя – это город для тех, кто хочет и умеет работать. Долго и упорно, результативно и не отвлекаясь на мир вокруг. Оля знала многих, кто жил только работой и добился серьезных успехов, она восхищалась ими просто так и потому что сама так не могла.

Вскоре по возвращении Ольгу вызвал шеф. Впервые она, слушая Игоря Михайловича, едва сдерживала волну нахлынувшего возмущения.

Сергей, решив сыграть в большого начальника, попросил (подумать только! попросил!), чтобы она приехала как можно быстрее в Санкт-Петербург, чтобы помочь (помочь!) ему завершить переговоры. И ее мудрейший шеф согласился.

– Да, Сережа, конечно, Оля сейчас не очень занята, и поездка в Северную столицу совсем не повредит. Да, и вот еще – культурную программу ты возьмешь на себя?

– Конечно, и поработаем, и отдохнем.