Как созвучны иволга и Волга!

Край лесов и болот окаянных,Отвоёванных палом полей.Запах хвои, дурманы туманов,Над болотами – клик журавлей.Прилепились, как гнёзда, деревниНа угорах над вёрткой рекой.В тишине лишь, как стражники, певниПерекликами рушат покой.Да с утра, когда солнца квадригаПерекатит еловый лесок,Под обрывом горбунья ШишигаЗазывает нырнуть в бочажок.

Занырни, если жизни не жалко…Лучше ж спрячься за вербным кустомИ смотри, как на стрежне русалкаГубы струй рассекает хвостом.А русальей забавой натешась,Ляг спиной в шерсть травы на лугуИ внимай, как забывчивый ЛешийРассыпает по лесу «агу»,Как сквозь воздух, что вкусен и плотен,Отвечают ему через мигТо Бирюк, то Лаюн, то Болотник,То хозяин лесов Боровик.С их натурой не спорят здесь люди,

Что растут с топорами в руках,Белоглазые правнуки чуди,Затерявшейся в мшистых веках.В полдень солнце прожаривает небо,Засыхает в траве ветровей…В край какой не забрёл б за потребой,Помню: сам я от этих кровей.Здесь вспоён духом елей и сосен,Здесь на круге природного снаМне родня и кудесница Осень,И колдуньи Зима да Весна,И лягушка, и ворон на ветке,

И пчела, что сбирает нектар,И Ендарь, и мохнатый Медведко,И горячая птица Витар…Как бы Бог ни раскинул дороги,Верю: будет последняя мнеВ этот край по Сити и Мологе,В этот мир по Ухре и Шексне.

«В тиши библиотек толстенные тома…»

В тиши библиотек толстенные тома,Которые прозвали «кирпичами», —Для духа оскуделого тюрьма,Бесцельно водят тусклыми очами.Их не ласкает девичья рука;

В них отроки не ловят буйным взглядом,Как предстаёт душе издалекаТо, что, должно быть, бродит где-то рядом.И властный муж, раздумьями объят,Не ищет в них судеб предначертанья;И даже критик, лицемерья брат,Давно забыл их грубые названья…Когда Господь за все мои грехиЛишит меня сочувствия навеки,Пусть лучше пеплом станут все стихи,Чем замолчат в тиши библиотеки!

Подруги