Как сражалась революция

Позднее в тылу оккупантов развернулись активные действия. 17 июля 1918 года вспыхнула всеукраинская забастовка железнодорожников. Она подорвала немецкие планы переброски войск, затормозила вывоз в Германию награбленного продовольствия и сырья. В разгар забастовки, в начале августа, трудящиеся Черниговской и других губерний подняли вооруженное восстание против оккупантов.

В полную силу проявили себя повстанческие отряды Черниговщины. Они нападали на отдельные немецкие гарнизоны, изгоняли их из украинских селений. То в одном, то в другом месте вспыхивали бои, наносившие серьезный урон врагу. Для борьбы с черниговскими партизанами немецкое командование выделило целый корпус регулярных войск. Окруженные вражескими войсками, они сражались в неимоверно сложных условиях.

Владимир Ильич Ленин, бывший в курсе всех этих событий, расценивал украинское восстание как братскую помощь российскому пролетариату в один из самых критических моментов существования Советской власти. Бодрый и энергичный, как всегда, он горячо верил в успех борьбы. В те дни у нас в Опероде то и дело раздавались его телефонные звонки:

—    Каковы последние сводки?

—    Вышли ли из окружения партизаны Черниговщины?

Как-то во время посещения Лениным Оперативного отдела я показал ему доставленный с Украины документ. Это было отпечатанное типографским способом объявление, которое развешивалось в городах и селах: немцы предлагали награду в 50 тысяч рублей за голову руководителя украинских повстанцев Крапивянского.

Ленин прочитал это объявление от начала до конца, усмехнулся и заметил: «И это им не поможет!» Возвращая документ, Владимир Ильич велел сохранить его для истории как свидетельство героизма партизан.

Ленинские уроки

Полковник старой армии. В апреле 1918 года добровольно вступил в Красную Армию. Осенью того же года назначен командующим Восточным фронтом. С лета 1919-го и до конца гражданской войны — главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики, член Реввоенсовета Республики (РВСР).

Первая моя встреча с Владимиром Ильичем произошла в исключительной обстановке. В апреле 1919 года Восточный фронт, которым я тогда командовал, перешел в наступление. Разворачивалась большая операция, закончившаяся впоследствии полным разгромом Колчака.

Совершенно неожиданно, по крайней мере для меня, 5 мая было получено телеграфное распоряжение председателя Реввоенсовета Республики о снятии меня с должности командующего фронтом. Увольнение было произведено в весьма «деликатной» форме: дан отпуск и денежное пособие.

Крайне тяготясь вынужденной бездеятельностью в такое горячее время, я через несколько дней отправился в Москву просить о предоставлении какой-либо работы.

За победу нужно драться!

В Москве я со своей просьбой обратился непосредственно к зампреду РВСР Э. М. Склянскому. Не получив определенного ответа, я в достаточно подавленном настроении ушел на вокзал для возвращения в Симбирск. Едва я прибыл на вокзал, как комендант станции передал мне распоряжение немедленно вернуться в Реввоенсовет. Там уже ожидавший меня Склянский приказал, не теряя ни минуты, садиться в автомобиль и, только когда отъехали, сообщил, что едем мы на прием к Ленину.

Езды от Реввоенсовета до Кремля было не более двух-трех минут, а при быстрой езде Склянского, думаю, и того меньше.

Сообщение о том, что мы едем к Владимиру Ильичу, само собою разумеется, меня больше чем взволновало, тем более что Склянский ни слова не сказал, по каким вопросам мне предстояло сделать доклад, да и к тому же я не имел при себе никаких материалов. Приехав, мы поднялись на лифте. Предложив подождать, Склянский вошел в дверь, которая буквально через минуту вновь отворилась, и я очутился в кабинете Председателя Совнаркома.

Владимир Ильич, смеясь, о чем-то говорил со Склянским.

Первым вопросом, естественно, был вопрос о положении дел на фронте.

Обратившись ко мне, Ленин взял с вертушки возле стола атлас «Железные дороги России», издание Ильина. По этому картографическому материалу мне и пришлось делать доклад. Карты этой я никогда не забуду. На ней имелись лишь основные ориентиры. От волнения у меня исчезли из памяти все названия деревень, где находились части Красной Армии и разворачивались боевые действия. Вероятно заметив мое затруднительное положение, Владимир Ильич облегчил мне доклад подачей реплик, на которые давать ответы было уже много легче.

Обращая внимание Владимира Ильича на развитие военной операции, я стал восхищаться ее красотой. Владимир Ильич немедленно подал реплику, что нам необходимо разбить Колчака, а красиво это будет сделано или нет — для нас несущественно.