Как стать директором (СИ)

  ‒ Братишка, если бы мне было страшно, я бы работал бухгалтером, имел жену, троих детей, квартиру и дачу. Может поэтому улетел с этого моста, из за того что ничего не боялся.

  ‒ Нет, Мишаня. Я знаю, чего ты боялся! Ты боялся старости! Боялся, что жизнь пролетает, как эти столбы за окном и для этой нашей романтики в ней совсем не остаётся места. Ты боялся будущего, где станешь никому не нужным стариком...

  ‒ Если и так всё знаешь, зачем спрашиваешь? ‒ говорит внезапно погрустневший Мишаня.

  ‒ Просто, мне вот тоже страшно, как и тебе тогда. Я заблудился, дружище. Остался совсем один. У меня всего одна дорога, с тобой на этот мост.

  ‒ Ну так мы туда и летим! Скоро будем, не переживай!

  Я слышу раздающийся сзади вой сирен, оборачиваюсь и вижу множество мигающих переливающихся огоньков.

  ‒ Просто я хотел...у меня был шанс, понимаешь. Шанс заскочить в проносящийся мимо поезд. Я подумал, что смогу.

  ‒ Ага, Сева, тоже думал...помнишь тогда в детстве на лесополосе, где мы цеплялись за вагоны товарняков.

  ‒ Помню! Севке же тогда ногу отрезало, он теперь инвалид.

  ‒ Ты тоже хочешь?

  ‒ Нет, но я хочу попытаться!

  ‒ Слушай, братан, если хочешь пытаться, пытайся. Зачем тогда ко мне заскочил?

  ‒ Это я к тебе заскочил?!

  ‒ Ну а кто? ‒ смеётся Мишаня. Дымящийся бычок в зубах остаётся в неизменном состоянии. Он дотлел ровно до половины и продолжает густо дымить, но нисколько не убывает. ‒ Ты сел в эту машину, когда поставил перед собой невыполнимые условия. Ты сам себя подставил, братишка. Кто тебя за язык тянул. Мог бы попроще что-нибудь придумать, а не выёживаться перед этой чиксой. Сказал бы, что устроишься сантехником и всё было бы тип топ.

  ‒ Ты же знаешь, что это не мой уровень.

  ‒ Ну тогда погнали! ‒ я слышу, как под капотом натужно взревел спортивный мотор.

  ‒ Подожди, Мишаня, у меня есть ещё один шанс. Я не могу с тобой...пока не попробую.

  ‒ Слушай, Сократ, ты совсем уже загнался. Давай определись, ты едешь, или нет? Пойми, дружище. Ведь это тоже шанс.

  ‒ Это шанс?! ‒ хмыкаю я. ‒ Да таким шансом я могу воспользоваться в любой момент.

  ‒ Э нет братишка! Здесь ты ошибаешься. Есть только один момент, прямо сейчас со мной. Я ведь нашёл машину времени, которую мы так мечтали отыскать в детстве. Вот она! ‒ Мишаня хлопает широкой ладонью по маленькому кожаному рулю. ‒ Эта машина унесёт нас назад в своё время. Ты был прав, я боюсь будущего. Мы с тобой далеко забрались, дружище! Если не полетишь со мной сейчас, рискуешь застрять в этом времени надолго.

   Я вижу, как машина взбирается на покатый серый горб моста.

  ‒ Нет, Мишаня, останови! Я должен использовать этот шанс...

  ‒ Не могу, если хочешь, прыгай на ходу.

  Столбики отбойника проносятся мимо нас с бешенной скоростью, сливаются в одну сплошную серую полосу. Я пытаюсь открыть дверь, но её придавливает потоком воздуха. Где то здесь на самой верхушке горба он пробил ограждение и вылетел с моста. Но как?

  ‒ А вот так! ‒ орёт Мишаня, бьёт по тормозам и резко выворачивает руль перед подрезавшим его ментовским Фордом. Машину начинает крутить. Меня вжимает в спинку кресла, как на том бешеном аттракционе в лунопарке. Я понял! Мишаня, это было случайно, ты не хотел...

  Я выскочил.

  Выскочил из сна и обнаружил себя сидящим на кровати. На улице уже светло, сколько сейчас времени? Дотягиваюсь до лежащих на столике часов. Уже десять, до собеседования два часа. Если учитывать, что нужно собраться, позавтракать и пилить на другой конец города то времени немного. В процессе принятия утреннего туалета раздумываю об увиденном сне. К чему мне приснился Мишаня? Ясно к чему, к чему ещё покойники снятся. ‒ сплёвываю белую пену от зубной пасты. ‒ Да ну его, не верю я во все эти приметы. Всё будет хорошо!

  Яичница не лезет в рот. Залпом проглотил кружку пресладкого чая, начал одеваться.

  А всё таки ты боишься! Нельзя быть хладнокровным, когда подходишь к краю, за которым неизвестность. Сегодня всё решится и если не получится, тебе придётся выполнять условия.

  Из зеркала смотрит вполне приличный фраерок. Клетчатый пиджак как влитой сидит на широкоплечем поджаром торсе. Под воротничком сорочки огромный треугольный узел голубого в цвет рубахи галстука. Чисто выбритое лицо, откровенный прямой взгляд серых глаз, чёрные кудри, чуть припорошенные белым ближе к вискам.

  Да, Сергей Иванович, ты уже далеко не пацан. Нужно определяться, или туда, или сюда. Другого шанса не будет.

  В подъезде встречаю бабу Лиду, соседку с третьего этажа. Я её знаю с самых пелёнок.

  ‒ Здравствуйте баба Лида! Что то давно вас не было видно!

  ‒ Здравствуй, Серёжа! Да я ведь зимой почти не выхожу. Ноги болят. Вот спускаюсь только вниз за почтой. А ты что такой при параде? Случайно не жениться собрался? ‒ ослабевший голосок бабули катится и подпрыгивает, словно спотыкается на кочках.

  ‒ Собрался баба Лида! Ещё работу хорошую нашёл.

  Серый пуховый платок из под которого как светлячки смотрят родные глаза.

  ‒ Ох, жалко мамка твоя не дождалась. Уж так она хотела, чтобы ты наконец путёвым стал.