Как стать добрым

И что же теперь? Что вообще случается, когда слова подводят нас? Если я живу другой жизнью, в совершенно ином мире, мире, где всякий поступок оценивается выше, чем слова и чувства, я должна сделать нечто их подтверждающее: куда-то уйти, может быть, кого-то ударить — все равно. Но Дэвид знает, что я не живу в этом мире, и он не поддался на провокацию. Он заставил меня раскрыть карты — и не выполнил правил игры. Как-то мы водили Тома в парк аттракционов, там была игра-стрелялка: надеваешь рюкзачок, напичканный электроникой, и, когда в тебя попадают, он издает писк, означающий, что ты мертв. Можно, конечно, продолжать игру, не обращая внимания на писк, если ты хочешь внести в игру смуту, потому что сигнал — он только сигнал и больше ничего. Именно так и произошло, когда я заговорила о разводе, — издала предупредительный писк, а Дэвид его проигнорировал.

Вот на что это похоже: входишь в помещение, и дверь за тобой закрывается — проходит некоторое время, и ты начинаешь паниковать, отыскивая ключ, окно или другой выход, а когда понимаешь, что выхода нет, остается просто пользоваться тем, что есть. Кресло оказывается вовсе не таким уж неудобным, к тому же есть телевизор, пара книг и холодильник, набитый продуктами. Представляете, чем это все чревато? А мои слова о разводе, получается, были просто паникой, заполошным разговором… и т. д., и т. п. Очень скоро я вступила в ту стадию, где попавший в западню начинает осматриваться и привыкать к новым условиям: к тому, что, собственно, у него есть и чем он располагает. Как оказалось, в моем распоряжении двое прекрасных детей, замечательный дом, хорошая работа, муж, который меня не дубасит и даже нажимает нужные кнопки лифта… Пожалуй, я могу с этим справиться. И вполне успешно жить такой жизнью, где все уже определено за меня, до меня и без меня.

Однажды субботним вечером я и Дэвид и еще одна супружеская пара — Джайлс и Кристина, наши друзья еще по колледжу, — отправились в прелестный старомодный итальянский ресторан в Чок Фарм, где на каждый столик ставят аккуратно нарезанный хлеб и бутылку вина в оплетке, а также подают весьма неплохого качества телятину (раз мы приняли как само собой разумеющееся, что доктора — если, конечно, это не люди вроде «Доктора Смерти», впрыскивающего подросткам и пенсионерам смертельную сыворотку, — никогда не бывают плохими, то, полагаю, я имею право получить иногда кусочек телячьего жаркого); и вот, где-то посреди вечера, когда Самый Сердитый Человек в Холлоуэйе разразился одной из своих гневных инвектив (яростно атакуя, если вам это интересно, отбор персонажей для Музея восковых фигур мадам Тюссо), я вдруг заметила, что Джайлс и Кристина корчатся от смеха, чуть не сползая со стульев. Причем смеялись они отнюдь не над Дэвидом, а вместе с ним. И пусть я устала от проповедей Дэвида с их явной, неиссякаемой и всепожирающей злобой, мне вдруг открылось, что он умеет производить впечатление на людей. Я тут же оттаяла, почувствовав некоторую гордость за него, и по возвращении домой мы не отказали себе в удовольствии понажимать кнопки несколько дольше обычного.

На следующее утро мы отправились с детьми в аквапарк, Молли перевернуло хиленькой волной, производимой водным насосом, и заволокло на восемнадцатидюймовую глубину, что всем нам, включая Дэвида, доставило немало радости. Мы задыхались от идиотского смеха, и как только успокоились, я заметила, какой стала занудой. Я не была сентиментальна: я опасалась, что передо мной лишь моментальный снимок счастливого семейства. Это и был только удачно отснятый кадр — остались рабочие пленки, выброшенные при монтаже: насупленный хмурый Том, которого чуть не силой тащили в бассейн (он не любил купаться с семьей и предпочел бы проторчать весь день за компьютером), и выпады со стороны Дэвида после купания (я не разрешила детям покупать хрустящий картофель из автомата, потому что дома ждал обед, и Дэвид выставил меня как живое воплощение занудства). Дело вовсе не в том, что моя жизнь — одно долгое золотое лето, а я слишком ушла в себя и стала эгоисткой, неспособной оценить царящую вокруг меня идиллию (хотя, как знать, может быть, я в самом деле слишком эгоцентрична, чтобы объективно оценивать происходящее), но счастливые моменты в моей жизни действительно возможны, и, пока возможны счастливые мгновения, я не имею права домогаться от жизни чего-то большего, внося в нее сумбур, который может испортить и то, что есть.

В тот вечер у нас с Дэвидом разразился грандиозный скандал, а на следующий день к делу подключился Стивен, и вот так, с бухты-барахты, все снова покатилось и завертелось.