Как стать добрым

— Так мы и заплатили, — возразил Том. — Мы же сами заплатили за эти компьютеры, которые вы для нас купили.

— Я имею в виду, — продолжил поучение Дэвид, — что если мы не будем заботиться о тех, кто беднее нас, то не вправе ожидать, что правительство станет заботиться о нас, да и обо всех прочих. Мы должны первые проявить инициативу и сделать то, что считаем правильным.

— А вот я не думаю, что мы поступаем правильно, — заметил Том.

— Отчего же?

— Оттого, что это мой компьютер.

Дэвид одарил его блаженной улыбкой.

— Ну, допустим, они бедные — а мы-то тут при чем? Просто им не повезло, — вступила в разговор Молли, обиженная ничуть не меньше Тома.

Я не смогла удержаться от хохота. «Просто вам не повезло» — фраза, недавно сказанная Дэвидом по поводу вопроса детей, отчего у них до сих пор нет ни «Dreamcast»,[19] ни майки «Арсенала», ни еще чего-то такого, что давно есть в школе у каждого.

— Этим детишкам вообще не повезло в жизни, — объяснил Дэвид со спокойствием новорожденного ангела. — Их папы били мам, и тем пришлось сбежать из дому и прятаться. Поэтому все игрушки они оставили дома… А вот вам повезло. Неужели вы не хотите помочь им?

— Немного можно, — прокряхтел Том. — Но не отдавать же им компьютер.

— А давайте сходим посмотрим на них, — предложил Дэвид. — Вы сами сможете сказать им это. Скажете, что вы готовы помочь им — но только немного, а потом попросите отдать компьютер.

— Дэвид, это уже переходит всякие границы.

— А в чем дело?

— Перестань шантажировать наших детей.

Я постепенно начала приходить в себя. Сначала я опешила, пораженная моральной силой аргументов Дэвида, но теперь поняла, что он просто спятил и дело кончится тем, что он всех нас опозорит. Да и я тоже хороша — как я могла забыть, что именно это и происходит со всеми фанатиками? Они легко и беззаботно переступают все границы и условности и становятся изуверами, готовыми совершить все мыслимое и немыслимое во имя торжества своей навязчивой идеи. Их поступки лишены логики. В конечном счете их ничто, кроме самих себя, не интересует. Все они — дикие эгоисты.

Дэвид барабанил пальцами по столу. Лицо его отражало лихорадочную работу мысли.

— Простите, — наконец выдавил он. — Я был неправ. Это в самом деле чересчур. Я переступил все границы. Пожалуйста, простите меня.

Вот дрянь какая.

В этот раз за ужином уже не было вчерашней миролюбивой обстановки. При этом Дэвиду все же удалось переманить Молли на свою сторону — возможно, потому, что у нее появился лишний повод поддеть брата, или потому, что Молли всегда видела в отце чудаковатого малого, или, в конце концов, потому, что Дэвид остановил свой выбор на компьютере Тома. Правда, теперь ее компьютер стоял на нейтральной территории в гостиной. Зато Том упрямо стоял на прагматичной позиции западного материалиста.

— Ты просто эгоист, Том. Правда, папочка?

Дэвид благоразумно уклонился от ответа.

— У некоторых детей вообще ничего нет, — продолжила Молли. — А у тебя куча всякого барахла.

— Вот именно — барахла. И потом, мне давно уже ничего не покупали.

— Ты хочешь сказать, что вся твоя комната завалена «барахлом»? — ненавязчиво полюбопытствовал Дэвид.

— И ты еще забрал половину моего компьютера, — вставила Молли, напомнив брату об истинном положении вещей.

— Знаете что? Подавитесь вы своим компьютером! — Том нехотя ковырялся вилкой в тарелке. Понятное дело — сейчас ему не до еды. Он насыщается из гигантских сосудов лицемерия, которые окружают его в этом доме. Не думаю, что кто-то другой на его месте не потерял бы сейчас аппетит.

— Доедай, — сказал Дэвид.

Он открыл рот, чтобы объяснить Тому, как он должен быть счастлив и как ему повезло в жизни, что он сидит за столом над тарелкой остывших спагетти с сыром, когда вместо этого мог оказаться на месте несчастных детей, у которых нет ни толковых отцов, ни компьютеров. Но тут Дэвид поймал мой красноречивый взгляд и поменял решение.

— Ты в самом деле больше ничего не хочешь? — спросила я Тома.

— Хочу сесть за компьютер, прежде чем она его оседлает. — Он зыркнул на Молли.

— Ну так давай.

Том пулей выбежал из кухни.

— Не надо было разрешать ему, мамуля. Теперь он всегда будет так делать — не доедать ужин, чтобы посидеть лишнее время за компьютером.

— Молли, помолчи.

— Она права.

— Да замолчите вы оба.