Как стать миллиардером

– Евгения Максимовна, мне что, лысые еще и половину мозгов в тот раз отшибли? Вот ей-богу не помню, чтоб нам сегодня в ментуру надо было.

– Нет, Антон Петрович, вы совершенно напрасно беспокоитесь, ни в какую милицию нам не надо, – улыбнулась я. – Мне просто показалось, что этих двоих лучше оставить наедине. Им нужно очень многое сказать друг другу.

Мобильник у меня в сумочке дернулся и запел:

Как на грозный Терек, на высокий берегВыгнали казаки сорок тысяч лошадей,И покрылось поле, и покрылся берегСотнями порубанных, пострелянных людей.

Мне звонили с незнакомого номера, впервые более чем за месяц. Я подумала, что это, наверно, звонит потенциальный клиент, что опять кому-то понадобилась помощь телохранителя, профессионала экстра-класса. Но я не спешила брать трубку. Я хотела дослушать песню.

Кудри мои русые, очи мои грустныеТравами, бурьяном да полынью порастут,

Кости мои белые, сердце мое смелое,Коршуны да вороны по полю разнесут.

Я поймала на себе обеспокоенный взгляд Антона, но проигнорировала и его. Широкие, сильные голоса могучей рекой разливались над пустынным кладбищем, и мне почему-то казалось, что если я дослушаю песню до конца, то обязательно все будет хорошо, что у Лены и Умецкого все начнется сначала, что Мулин никогда больше не возьмется за старое, что будут счастливы внуки Валерия Александровича, что бросит, наконец, пить его дочь, что Матвееву придется по душе его Голландия. Что сегодня никто не умрет.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

С нашим атаманом не приходится тужить.Эх, любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,С нашим атаманом не приходится тужить.