Как тебе такое, Iron Mask?

Девушки скрылись. Сигнальные лампы. Подсветка сзади. Общий свет. Он вышел из сумрака, вернее, начал движение за секунду до того, как его выхватили прожектора.

– А мы продолжаем! – крикнул он. Текст полз на четырех мониторах. – Сегодня у нас в гостях президент благотворительного фонда «Духовностью и знанием спасемся», член Общественной палаты России Максим Николаев. Все правильно, Максим?

– Имени святой Татьяны! – Гость привстал с диванчика и назидательно поднял палец. На указательном (камера сфокусировалась) был перстень не перстень – кольцо с черным камушком, и походил гость, скорее, на армянина, в общем, человека кавказского – пышущего жаром, кудрями; всего в нем было в избытке, и даже на вороте винной рубашки поблескивало тиснение.

– Отлично. Имени святой Татьяны.

– Которая, как известно, является покровительницей МГУ. И студентов. – Гость продолжал привставать, вернее, зависать так, будто он не в студии, а на толчке.

– Прекрасно! – порадовался ведущий, хотя за его ослепительной улыбкой читалось: «Да за-ткнись ты уже». – Второе кресло, как вы сами видите, у нас пустует. Я надеюсь, пока, и Алексей к нам еще присоединится. Алексей Николаев. Студент Оксфорда, гражданин России, по некоторым данным, также гражданин Великобритании. Видите, у нас какая-то научная компания сегодня собирается, вы – МГУ, Алексей – из Оксфорда…

Максим Николаев ничего не понимал, но сидел довольный, как кот.

– Алексей должен быть здесь, но в свете последних событий, о которых вы знаете, он находится – по нашей информации – в ФСБ, однако мы надеемся, он все же к нам успеет.

Народ, которому не надо было пояснять, что за события, и вообще никогда не надо было пояснять, сочувственно кивал.

– Максим, чем занимается ваш фонд?

Максим выпал из тщеславного благодушия: вопрос будто бы застал его врасплох, он перестал жмуриться от останкинского сияния, но через секунду уже сгруппировался и понес:

– Мы считаем, что отечественная наука нуждается именно в отечественной, может быть, даже отеческой поддержке. – Он так радовался, словно этот сомнительный каламбур только что придумал сам. – Многие организации поддерживают сегодня науку, но у нас на этом поприще прямо-таки уникальный, можно сказать, профиль. Мы вычисляем те лаборатории, научные коллективы, институты, которые все еще получают поддержку из-за рубежа, и предлагаем им заместить финансирование.

– Это и есть те самые «иностранные агенты»?

– Нет, просто многие исследования получают оттуда гранты, или это совместные какие-то проекты, разработки… Мы находим возможность заместить это финансированием от Святой Татьяны, от нашего, российского фонда и объясняем, что иностранные деньги опасны, что это может больно ударить по открытию и через десять, через двадцать лет, потому что в этом есть что-то даже кармическое…

Девушка с рацией делала ему озлобленные знаки, что пора кончать.

– Очень хотелось бы, чтобы встреча однофамильцев состоялась, – проникновенно произнес ведущий, примостившись на какую-то жердочку или бортик бокового дивана. – Дело в том, что Алексей – сын путчиста Николаева. Алексея прятали от прессы много лет и, возможно, поэтому еще в детстве отправили за границу. Максим, вы имеете какое-нибудь отношение к этой семье?

– Нет. У нас же очень распространенная фамилия. И кстати. Раз уж зашла речь, я хочу сказать, что возмущен антиконституционными действиями Николаева. – Максим вдруг посуровел лицом, как-то перегруппировался на диване и теперь прямо-таки вещал. – Не думал, что когда-нибудь мне такое придется сказать, но мне впервые стыдно, что я ношу эту фамилию. Простую русскую фамилию…

– Да что ты врешь!

Полная дама крикнула из первого ряда – без микрофона, поэтому прозвучало странно, и камеры, дрыгнувшись, поехали на нее: смазанное движение, фокус-расфокус. Но возле нее уже давно паслись с микрофоном.

– Ты ж мне рассказывал, что ты его сын и у тебя там все схвачено!

– Простите, сначала представьтесь, пожалуйста, – радовался ведущий.

– …Я хочу сказать, что этот аферист съел нам весь мозг, он просто съел мозг половине Москвы, потому что он ездил и ездил и всех уговаривал профинансировать его фонд… Тоже болтал за науку… И все ему давали деньги, и я дала, потому что он везде козырял своим отцом! И даже намекал, что могут быть проблемы.

На «я дала» две девицы на общем плане красноречиво зашептались.

Видно было, что Максим растерян.

– Мы пришли сюда обсуждать патриотизм в науке, а не ваши сплетни, – укорил он.

Но ведущий уже вцепился намертво.

– Это правда, что вы выдавали себя за сына вице-премьера, чтобы доставать деньги?

– Конечно нет! Может, кто-то что-то и подумал, но я из совсем простой семьи и всего добился…

– Да вот же! – крикнули из другого конца зала, куда уже бежали с микрофоном.

Лощеный бритоголовый мужик тряс над головой телефоном.

Народ с интересом вертел головами.

– Вот! – Лощеный зачитал уже в микрофон. – Вот твое сообщение. «Ок, завтра обсужу это с отцом». Это про выделение полутора миллионов…

Камера пыталась выхватить экран телефона, но не могла сфокусироваться.

В зале шумели.