Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа»

Нас, разумеется, интересует не весь этот вопрос. Нам важно понять, что негатив этого явления там, и только там, где информационные потоки были слишком передавлены. Это приводило к вреду: «Проблемы информационной безопасности в нашей стране не только не выдвигались, но и фактически игнорировались. При этом считалось, что путем тотальной секретности и различными ограничениями можно обеспечить информационную безопасность» [2.93. С. 11–12]. «В стране насаждался культ секретности, ущерб от которого составлял 30–40 млрд руб. в год в ценах 1990 г. Надо сказать, что нынешний Закон о государственной тайне, над которым в свое время наш институт (Институт проблем безопасности КГБ СССР. Начальник — полковник П. И. Гроза. — А.Ш.) начинал работать и который в конечном счете был принят Верховным Советом, был компромиссным. Приведу только один пример. Вместо пяти-шести министерств, которые наделялись правом первоначального засекречивания, сейчас если не ошибаюсь, их порядка тридцати и более. Это значит, что тотальное засекречивание может возродиться в любой момент» [2.94. С. 18–19]. Автор цитаты — полковник КГБ, замначальника института «Прогноз» КГБ. С прогнозированием в СССР, как известно, не заладилось: сколько можно, как попугай, бесконечно повторять о неизбежности наступления коммунизма? Вот институт и перепроектировали под нужды секретности.

Оперативно-разыскная деятельность

Широкому читателю больше известен синоним «сыскное искусство». Как наука, так и практика тоже претерпели в переломное время много неприятного. Об этом вспоминает генерал и доктор наук А. И. Гуров на страницах книги «Красная мафия» [4. С. 3–9; 19–27; 121–122; 143–146; 182–185; 211–218; 222]. Когда в МВД тем же Федорчуком проводилась атака на НИИ и школы, там даже родился термин: выколачивание мозгов

[4. С. 143]. Очень, по-моему, подходяще ко всей нашей главе!

Особо досталось родоначальнику науки об организованной преступности А. И. Гурову. Прежде всего потому, что-де социалистическому обществу по самой его природе не положено иметь такой «пережиток прошлого», как всякая, а тем более организованная преступность.В СССР было запрещено многое, в том числе: «Коррупция, подобно инфляции, самоубийствам, военным расходам и т. п., принадлежит к числу тех явлений, теоретическое исследование которых находится под запретом в официальной советской литературе, если они касаются СССР. Соответственно в СССР нет никаких предварительных обобщений явления коррупции, основанных на исследовании реальности» [11. Кн. 3. С. 112]. Таковы общие черты.

Детали в этой весьма специфической области были неизвестны «широким народным массам». Это теперь на это жалуются открыто: «Система оперативного учета, несмотря на определенное качественное и количественное совершенствование, так и не претерпела серьезных изменений. (…) В нормотворчестве имел место субъективизм, приспособление к историческому моменту» [2.95. С. 50].

Продовольственная безопасность

Тема эта неизведанна, а по масштабности заслуживает своей отдельной книги. Через много лет после страшно разрушительной войны, какой была Великая Отечественная, вдруг в стране возникает дефицит продуктов и промышленных товаров, естественно. Это непонятно, если принимать во внимание победные рапорты по осени с полей. Во время войны была мобилизация интеллектуальных ресурсов и на этом направлении… На рубеже 1960–1970-х годов в Академии народного хозяйства имени Г. В. Плеханова вводился даже предмет «потребностеведение», но дело далеко не пошло, кое-кто постарался с маху дискредитировать саму постановку проблемы как якобы предпосылки к введению карточной системы, и этому сразу поверили и откликнулись соответственно [13. С. 94, 651].

Народ не знал, куда уходит все произведенное. Потребители могли себе позволить только анонимные письма с мест: в ЦК, другие центральные органы, в газеты. Богатейшая страна мира и непонятно: куда это все девается?! До сих пор никто не берется дать хоть какого-то внятного ответа.

* * *