Как убить свою семью

Яхта была просто чудовищной. Никогда в жизни не видел ничего подобного и надеюсь, больше никогда не увижу. Причудливый плавучий караван, вот как она выглядела. Вся из хрома и стекла, совсем не похожая на настоящую лодку. К счастью, оказавшись на борту, Саймон расслабился и вырубился на диване на весь день, а проснулся только к ужину. Мы ели практически в полной тишине, пока он бокал за бокалом опустошал «Шик Шаби» — вино с его собственного виноградника, как он сказал, пока я пытался скрыть отвращение. Способно ли что-то говорить о человеке красноречивее, верно, Грейс? Моя рука начала подергиваться, когда мы ели десерт, и я попытался успокоиться, встревоженный этим новым развитием событий. Саймон заметил это и рассмеялся. Сказал, я слишком хрупкий для большого парня. Я ничего не ответил, мое сердце колотилось, а в ушах гудело. Когда все закончилось и он изрядно распалился, он велел капитану подготовить катер. Тот, явно чувствуя, что Саймон не в настроении спорить, поспешил прочь, но матрос, убиравший со стола, поднял глаза в мою сторону. Я попытался отвлечь отца, сказав, что не в настроении для экскурсии, но он раздраженно отмахнулся от меня.

— Ты здесь по моей милости, юный Гарри. Мы прокатимся.

Так мы и сделали. Он взял под мышку свежую бутылочку «Шик Шаби» и, пошатываясь, спустился по лестнице к катеру, а я поплелся за ним, чувствуя легкую тошноту. Мы с ревом умчались в беспросветную даль. Я изо всех сил держался за сиденье, а он кричал, зажав бутылку коленями. Примерно через пятнадцать минут он замедлил ход и остановился. Неуклюже повернувшись, он расхохотался над выражением моего лица. Признаюсь, мне поплохело. Я никогда не увлекался лодками, и его маневры по пустому океану заставляли меня испытать весь спектр эмоций. В целом я был просто сыт по горло. Им, этой лодкой, своей жизнью каждый день с тех пор, как встретил его.

Саймон сел и с ухмылкой приблизился ко мне:

— Мужайся, Гарри, мы тут сближаемся. Хотя бы сделай вид, что тебе это нравится, твою ж мать.

— Мне не нравится, — отрезал я со всем достоинством, на которое был способен, стараясь не блевануть. — Совсем не нравится. Я хочу вернуться на яхту.

Он скривил лицо и передразнил меня:

— Я хочу вернуться на яхту, папочка, мне надоело. Как быстро ты привык к моему образу жизни и моим деньгам, сынок. Ты мог бы, по крайней мере, притвориться, что ты здесь ради меня, — он рыгнул мне в лицо и заржал. — Но ты не можешь, да? Ты такой же, как твоя мать. Она тоже притворялась чистосердечной, но просто искала кого-нибудь богатенького, чтобы раздвинуть ноги.

Я встал, потянул его за рубашку и схватил омерзительную бутылку вина, которая стояла рядом с ним. У меня в голове была только одна мысль: я отчаянно хотел, чтобы он заткнулся. Я разбил бутылку о его голову со всей силой, исходившей от подавленной ярости. Знакомый жужжащий звук раздался в моих ушах, прежде чем его сменил громкий всплеск. В воде была видна рука, и я слышал громкое, тошнотворное бульканье. Я включил фонарик на телефоне и посветил вниз, на борт лодки. Саймон держался за него двумя пальцами, но тело не двигалась. На голове была кровь, она скапливалась под носом и стекала в рот. Еще был звук, ужасный звук, который я все еще слышу, когда вспоминаю это. Он пытался удержаться на плаву, захлебываясь собственной кровью. Я стоял там, наблюдая за ним, готовясь протянуть руку и вытащить его. Но потом произошло что-то странное. Я вспомнил о тебе, Грейс. Подумал обо всем, что ты сделала, о том, как усердно пыталась добраться до этого человечишки. Я знал, как малы шансы, что ты теперь когда-нибудь преуспеешь. Думал о наших матерях и том, что они пережили от рук Саймона Артемиса. И тогда я осознал силу моего страдания. Если б я вытащил его и отвез обратно в безопасное место на яхте, он мог бы привлечь меня к ответственности. Или, что еще хуже, — мог бы припоминать мне сделанное на протяжении следующих двадцати лет, удерживая меня рядом.

Это был несчастный случай. Я бы никогда не смог спланировать что-то настолько зверское или хладнокровно совершить насилие. Но меня спровоцировали. У всех есть точка кипения, правильно? Я не знал, что позволю ему умереть, правда не знал. Все это произошло само собой, будто я наблюдал за этим с небольшого расстояния. Я наклонился и отцепил его пальцы от борта лодки, чтобы слегка подтолкнуть его. Он отплыл на несколько дюймов. Его глаза расширились, он не мог говорить. Потом я сел.

— Если ты еще раз попытаешься дотронуться до лодки, я уплыву. Так что не надо. Просто побарахтайся там еще несколько минут, и я тебя вытащу. Тебе не помешает научиться правильно обращаться с людьми. Может быть, это то, что нужно, — я стер крошечное пятнышко крови с костяшек пальцев.