Как убивали Бандеру

Судьба Ясуо Токугава (точнее, как принято у японцев, Токугава Ясуо) шла по восходящей, словно в пику Булкину, уже изначально она выглядела полной противоположностью: знатная семья, близкая к императору, естественно самурайская, кое-кто пострадал от союзников после Второй мировой, но папа работал в японском МИДе и в военных преступлениях замечен не был, сказочно богаты, с участием во многих ведущих компаниях и в Японии, и в США. Воспитывался Ясуо в лучших японских традициях, затем для приобретения европейского лоска был направлен в Кембриджский университет, женился на дочке министра и только тогда задумался: чем же заниматься дальше? Хотелось необычности, хотелось романтики, хотелось служения родине, уже вставшей на ноги после ужасной войны, но отнюдь не уравненной с великими странами по статусу, попробовал себя на журналистской ниве – бледно, немного учительствовал – скучно, в конце концов обосновался на собственной фирме, занимавшейся торговлей лучшими в мире радио, видео и теле.

Душа его была нежна и светла, как восход солнца, любил Исикаву Такубоку, особенно его перекличку в танке: «Из-за этого умереть?» – «И ради этого жить?» – «Оставь, оставь этот спор», любил сидеть у моря и наблюдать, как копошатся в белом песке крабы, как парят и камнем обрушиваются вниз пискливые, словно пейджер, чайки. Много путешествовал, стеснялся обилия своих соотечественников за границей – о, эти коллективные съемки, когда все фотографируют друг друга у надлежащей скульптуры! О, эти унылые очереди на километр в Прадо, Лувр или Ватикан, японец на японце, и все расплываются в улыбках! Совершенно случайно в галерее в Венеции познакомился с милым соотечественником по имени Сюсюй, уроженцем Хоккайдо и менеджером в «Мицубиси», подружились, съездили на пару деньков в Рим и даже выпили саке в японской ресторации, забитой американцами, охочими до сырой рыбы. От разговоров сиюминутных поднялись до высот: Япония мала, японское чудо может обернуться катастрофой, Запад, и особенно американцы, делают все, чтобы сдержать нарастающую мощь, вопреки всем законам честной конкуренции, разговоры о равноправии – это блеф, фактически Япония существует на позорных правах зависимой страны. Ну а что говорить о России, оттяпавшей Сахалин, Курилы и другие острова? Ничтожная страна, дрожавшая во время войны от перспективы японского вторжения, но сразу же обнаглевшая после разгрома фашистов!

Зерна упали на взрыхленную почву, новые друзья пили саке и высокомерно посматривали на красношеих гогочущих штатников, далее Сюсюй мягко подошел к необходимости служить родине в самом конкретном смысле, что при ближайшем рассмотрении оказалось приглашением работать на японскую разведку, занятую прежде всего лихорадочной кражей новых технологий. Сотрудничество с разведкой Ясуо рассматривал не иначе как дело сугубо аристократическое, достойное его корней и высокого происхождения. Собственно, бизнес уже давно потерял для высоколобого японца свою изначальную притягательность – разведка поглотила его, наполнила осознанием собственного предназначения в жизни.

Когда ему предложили выехать в Советский Союз, он ни секунды не колебался: Россию он знал и даже по-своему любил, владел достаточно свободно языком, увлекался Достоевским, в котором видел аналитика больше японской, нежели русской души, родной дядя служил в посольстве в Москве и несколько раз приглашал его в столицу побродить по музеям и пригородным дворцам или отправиться в волжский круиз через Углич, Ярославль и Кижи до самого Ленинграда. Больше всего Ясуо удивляли неосвоенные просторы России, видимо, все население сгрудилось в хаотичной Москве, порою вокруг не видно было ни избы, ни человеческой фигуры, река тянулась и тянулась в бесконечность, неожиданно прерываемую поселениями с обглоданными скелетами церквей, вытянутыми в небо.

Почему встречаются человеческие судьбы? Простое ли это столпотворение и коловращение в космосе, где крутятся и поигрывают пылинки, словно в огромной очереди на пути в чистилище, сталкиваются друг с другом, рассыпаются на кусочки, обретают новую плоть и вновь устремляются в высоту, оглашая криками вселенную? Угнетающая случайность, без всяких осмысленных надежд или железная целесообразность, предопределенная свыше?

Геннадий Булкин и Ясуо Токугава и не подозревали, что судьба сведет их в Хабаровске, они ощущали лишь ее толчки, слабые и неосознанные, сначала в ассоциациях о граде Хабаровске, медленно зревших в их столь разных черепах: первооткрыватель Хабаров, уссурийская тайга с неизбежными тиграми, нагромождение домов в основном советского периода, правда, попадались и строения китайского типа, рыбоперерабатывающая промышленность, знаменитый ученый Арсеньев и дикий охотник Дерсу-Узала. Отрывки из газет: «В Хабаровске на углу улиц К. Маркса и П. Комарова построен 14-этажный 80-квартирный дом с выставочным залом СХ РСФСР, на ул. Пушкина – общежитие хабаровского мединститута на 535 мест», все это витало в атмосфере, выйдя из космоса, и еще не оформилось в строгое тяготение душ.