Как убивали Советский Союз. Выгодоприобретатели крупнейшей геополитической катастрофы XX века

Вдогонку уходящему мэру Моссовет попытался потребовать его отчета, но тут уж руки были коротки. Отставку-то принял Ельцин, и Попов уже не был должностным лицом, от которого можно было что-то требовать. Отставка была принята, и концы спрятаны в воду. Но если бы отчет все-таки состоялся (соответствующие условия, видимо, совпали бы с проведением судебного процесса о нанесении ущерба городу в особо крупных размерах), на поверхность выплыли бы все чудовищные нарушения законов, экономическая безграмотность и криминальные махинации. Для Ельцина подобное было недопустимой роскошью. Ведь Попов всегда выполнял роль его наиболее говорливой и «писучей» половины, а на президентских выборах на плакатах Ельцина красовались надписи: «Голосую за Попова — Лужкова!». Поэтому Ельцин переступил и через закон, и через собственные указы. На пост то ли мэра, то ли главы администрации он назначил Лужкова. Слов о мэре и его полномочиях в законодательстве страны не было, вот и творил президент все, что «не запрещено законом». А потом творил свою реальность — без закона и здравого смысла! — назначенный президентом полу-мэр, полу-глава Юрий Лужков.

Уступив свое место, Попов переполз в политическую тень. Но политика достала его и там. Прежде всего, возмутились его недавние соратники по «Демроссии». Координационный совет московской организации направил в его адрес открытое письмо, в котором говорится: «Вы даете политический анализ событий после августа 1991 г., допуская ряд инсинуаций, граничащих с прямой клеветой на демократические силы. На посту мэра Москвы Вы, обладая властью, оказались не в состоянии ее использовать, что нанесло значительный урон авторитету демократических сил не только в Москве, но и в России… Организовав Движение демократических реформ, Вы в своих публичных выступлениях стали порочить „ДемРоссию“, оставаясь формально ее участником… В сложившихся обстоятельствах мы просим Вас сделать публичное заявление о выходе из движения, либо публично опровергнуть порочащие его высказывания» 

(«НГ», 08.09.92).

На новой ниве — в РДДР — Попов вступил во владение отступным наследством, доставшимся ему от мэрских будней. Он стал во главе номенклатурной организации и снова сделал реверанс в сторону Ельцина, не собиравшегося уступать власть никому — ни на выборах, ни без выборов. Уже в ноябре 1992 года Ельцину втолковывалась идея «президентского правления» и насильственной отмены действующей Конституции («КП», 27.11.92). Именно в недрах РДДР был подготовлен сценарий переворота, реализованный в октябре 1993 года.

Попов во всем, кроме лжи, показал себя, как человек крайне бездарный. И все-таки все время обманывать весь народ еще не удавалось никому. На выборах 1993 года с поповской РДДР не пожелал иметь дело никто. Как ни навязывался Попов к Явлинскому (видимо, как собрат по цеху «экономистов»), как ни пытался оторвать от забытого теперь, а тогда заметного и влиятельного «Гражданского союза» жирный кусок, ничего не вышло. И голосовать за РДДР никто не стал. Ни в Москве, ни в Питере, ни в провинции.

Парламентские выборы были проиграны, прежние союзники по демдвижению объявили, что РДДР — эклектичное движение управленцев: союз номенклатурных капиталистов и идеологов, лево-горбачевцев и демократов, которые выдвинули лозунг союза с передовым аппаратом КПСС. На съезде РДДР в январе 1994 года от Попова отмежевались даже ближайшие соратники, не простив ему скептичное отношение к Егору Гайдару, обиженному Ельциным разорением его гнусной команды и замещением ее столь же гнусными, но другими людьми.

Подобные истории — когда предают свои — в среде либеральной бюрократии дело обычное. Но они в большинстве случаев не кончаются разрывом отношений. Об этом говорит и «история любви» Попова и Ельцина. В публикации первого в «Московских новостях» (1987) поддерживается решение об освобождении второго от руководства Московской партийной организации, в отношение бунтовщика приводится цитата из Ленина («нам истерические порывы не нужны»). В жизни нормальных людей с нормальной психикой после таких пассажей, после такой «ненужной низости» (не составляло труда просто промолчать) руки друг другу не подают. Не то в среде номенклатурной, бюрократической, олигархической. Тут позволено делать друг другу гадости, а потом публично лобызаться. Но если кто-то оступился, то никто руки помощи не подаст.