Как убивали Сталина

О том свидетельствует и генерал-полковник И.А. Кузовков: «…сын Н.С. Хрущёва, Леонид, в 1943 году попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе Н.С. Хрущёва И.В. Сталин дал согласие на обмен его сына на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но, как установили работники НКГБ, когда Л.Н. Хрущёв находился в фильтрационном лагере для бывших военнослужащих, в плену он вёл себя плохо, работал в интересах гитлеровской Германии. По совокупности совершённых преступлений Л.H. Хрущёв военным трибуналом был осужден и приговорён к расстрелу». <…> В доме на Лубянке, известном своей революционной крутостью, мне (Грибанову, — НАД.

) рассказывали, как в годы правления Никиты основательной ревизии подвергались там многие «дела». Беспощадно были подчищены и протоколы допросов советских военнопленных. Неслучайно в них остались записи: «изъято… 80 листов», «изъято… 36 листов»».

После издания этой книги, насколько мне известно, никаких заявлений на авторов высказываний не последовало. Быть может, потому, что все они основывались на воспоминаниях. Мой же случай оказался особым: заговорили документы, которые, вероятно, Хрущёвы считали уничтоженными, а некоторые из документов, хотя и были известны, обнародовались с изъятием тех мест, которые представляли Л. Хрущёва не в лучшем свете, и тем самым бросали тень на его воспитателя-отца, Н.С. Хрущёва, претендовавшего на роль воспитателя советского народа.

Отчего же вдруг понадобилось разжигать вокруг меня такие страсти? Я этого долго не мог понять, пока не был предупреждён, что должен быть бдительным, ибо могут быть попытки выкрасть документы или устранить их путём поджога, а то и изъять при помощи фиктивного ордера в ходе несанкционированного обыска. В ответ я объяснял, что никаких таких документов, из-за которых стоило бы разыгрывать подобные спектакли, у меня нет. «Тогда обнародуй, хотя бы то, что есть!» — говорили мне.

Что ж, начну с отрывков, которые предоставил мне, заверив своей подписью, С.А. Микоян.

Микоян — друг Хрущёва