Как убивали Сталина

Все это позволяло тогда завоевавшему тайную власть в СССР стать единственным полноправным хозяином сверхоружия на земле. Это было страшное время страшного человека по имени Берия. Однако переводилось это имя вполне мирно и даже успокаивающе. Молотов вспоминал, дескать, Сталин ему говорил, что Берия то же самое, что по-русски значит фамилия «Стариков». Правда, среди грузинских родов бытовал и другой… в какой-то мере, настораживающий перевод этой фамилии — «монах», т. е. затворник — от грузинского слова «бери»…

И вот этот не контролируемый никем поистине «черный затворник» получил (к счастью, на время!) в свое полное распоряжение сверхоружие, которое было позловещее гиперболоида инженера Гарина. Да и сам Берия был куда более масштабной и опасной фигурой, нежели стремившийся завладеть гиперболоидом, чтобы стать самым богатым на планете, ненасытный миллионер мистер Роллинг. То была «эпоха гитлеров». Ко всеобщему благу, тогда уже проходившая эпоха. И Берия был одним из ее последних самых мрачных и загадочных представителей. Не все в планах его было плохим, но главное действительно наводило ужас на окружающих. Даже дочь Сталина Светлана до сих пор вспоминает о нем с содроганием: «Отвращение к этому человеку и смутный страх перед ним были единодушными у нас в кругу близких. Мама еще давно (году в 29-м), как говорил мне сам отец, «устраивала сцены, требуя, чтобы ноги этого человека не было у нас в доме».

Отец говорил мне это позже, когда я была уже взрослой, и пояснял: «Я спрашивал ее — в чем дело? Приведи факт! Ты меня не убеждаешь, я не вижу фактов! А она только кричала: я не знаю, какие тебе нужны факты, я же вижу, что он негодяй! Я не сяду с ним за один стол! Ну, — говорил я ей тогда, — убирайся вон! Это мой товарищ, он хороший чекист… я ему верю. Факты, факты мне надо!»

Бедная моя, умная мама! Факты были позже…

<…> В 1938 году Берия воцарился в Москве и стал ежедневно бывать у отца, и его влияние на отца не прекращалось до самой смерти. Я говорю неслучайно о его влиянии на отца, а не наоборот. Я считаю, что Берия был хитрее, вероломнее, коварнее, наглее, целеустремленнее, тверже, следовательно, сильнее, чем отец. У отца были слабые струны: он мог сомневаться, он был доверчивее, грубее, резче; он был проще, его можно было провести такому хитрецу, как Берия. Этот знал слабые струны отца — уязвленное самолюбие, опустошенность, душевное одиночество, — и он лил масло в огонь, и раздувал его, сколько мог, и тут же льстил с чисто восточным бесстыдством. Льстил, славословил так, что старые друзья морщились от стыда — они привыкли видеть в отце равного товарища…

<…> Как боялась его и как ненавидела его мама!

<…> Во многом отец и Берия повинны вместе. Я не стану перекладывать вину с одного на другого. Они стали, к сожалению, духовно неразрывны. Но влияние этого ужасающего, злобного демона на отца было слишком сильным и неизменно эффективным…

<…> Это был великолепный современный тип лукавого царедворца, воплощение восточного коварства, лести, лицемерия, опутавшего даже отца, которого вообще-то трудно было обмануть. Многое из того, что творила эта гидра, пало теперь пятном на имя отца, во многом они повинны вместе, а то, что во многом Лаврентий сумел хитро провести отца, и посмеивался при этом в кулак, для меня несомненно. И это понимали все «наверху».

<…> Все его гадкое нутро перло из него наружу, ему трудно было сдерживаться. Не я одна, многие понимали, что это так. Но его дико боялись и знали, что в тот момент, когда умирает отец, ни у кого в России не было в руках большей власти и силы, чем у этого ужасного человека».

К этим тяжелым воспоминаниям дочери Сталина добавлю и тот факт, который стал общеизвестным только 5 марта 2002 года, т. е. через 49 лет после смерти вождя, а именно: Сталин был лишен власти в результате государственного переворота за три дня до своей смерти. Во главе переворота стоял Берия. И поэтому чувствовал себя таким господином в доме так долго и так утомительно (для Берии) умиравшего Сталина…

И вот наконец в дополнение ко всему он, Лаврентий Павлович Берия, становится еще и единственным в мире хозяином самого страшного оружия. В его руках оказывается первая водородная бомба!

Зная его по зверским деяниям его, лишь отчасти открывшимся только на суде над ним, трудно представить: на какие шаги мог бы пойти он в планетарном масштабе, окажись у руля власти в случае успеха готовившегося им, по утверждению Хрущева, нового государственного переворота?!

Признания обманутого руководства

Я не стану упорядочивать в соответствии с правилами русского языка и сглаживать речи тех, кто (2–7 июля 1953 года) на пленуме, посвященном аресту Берии, сумбурно выкладывал перед членами ЦК то, что делал или собирался сделать глава Специального атомного комитета СССР Лаврентий Павлович Берия, бывший к тому же еще и первым замом Председателя Совета Министров и министром внутренних дел СССР, в чьем подчинении, между прочим, находилось и недавно объединенное с МВД Министерство госбезопасности.