Как уничтожили «Торпедо». История предательства

У Валентина Иванова во время его трехлетнего отлучения от команды (после известного конфликта с игроками) одной из любимых присказок, относящихся непосредственно к Шустикову, была такая. «При мне, – говорил он, – за Шустикова миллион долларов предлагали. А когда я ушел, стали говорить: вы нам еще приплатите, чтобы мы его взяли». И ведь действительно предлагали – английские, немецкие, датские клубы. А в последний раз прямо на базу в Мячково приезжали представители испанского «Депортиво» – готовы были тут же увезти его с собой.

Иванов и Шустиков, Шустиков и Иванов. Тут не просто переплетение торпедовских фамилий. Для одного – Валентина Козьмича – это, как мне кажется, мостик в его прошлое, в славную молодость, когда он, совсем юный, играл с отцом Сергея. А когда, став главным, с тренерской скамейки кричал: «Шустиков, Шустиков», – думаю, невольно мысленно снова оказывался в той команде 1960-х. Но кто же такой Иванов для Сергея Шустикова?

– В принципе, – Сергей немного задумался, как бы что-то вспоминая или собираясь с мыслями, – сейчас я понял, что его роль в моей спортивной биографии и в самом деле велика. Он очень четко подвел меня к основному составу – ни раньше, ни позже, а именно вовремя. И не бросил меня, молодого, неопытного на поле, как в топку, где я мог бы запросто сгореть. Нет, он именно подвел меня, сделал все для того, чтобы я заиграл, почувствовал уверенность в своих силах. И как он сказал, так все и получилось в дальнейшем. Действительно, тренер одного из зарубежных клубов попросил еще приплатить ему, чтобы он меня взял к себе. Правда, в тот день, когда он меня просматривал, я и впрямь играл бездарно. Иванов – жесткий тренер, у него все держится на дисциплине. Но, может, мне это и нужно было – чтобы не распускался особо. В общем, думаю, Иванов сыграл большую роль не только в моем становлении как игрока, но и в жизни.

Синдром Эффенберга