Как устроен мир

Это все живые, динамичные общества с огромными проблемами, там много всего происходит. Но, думаю, они угодили в ловушку заблуждений насчет «неподъемного внешнего долга» и «необходимой минимизации государства». Им нужно понять, что они никому не должны, — как нам самим нужно понять, что корпорации — это нелегитимные частные тирании.

Пора интеллектуально освобождаться, а это невозможно в одиночку: человек освобождается через сотрудничество с другими, подобно тому, как науки постигаются через взаимодействие с коллегами. Основой для этого становятся народные организации и группы-«зонтики».

Достаточно ли этого для серьезных перемен? Трудно сказать. На нашей стороне многочисленные преимущества, отсутствующие у них, — например огромное богатство. Еще одно уникальное преимущество — отсутствие нависающей нам нами сверхдержавы. Мы сами — сверхдержава. Это огромная разница.

Но, возвращаясь из стран третьего мира на Запад, особенно в США, трудно не заметить, как узко тут мыслят и понимают, как ограниченна законная дискуссия, как разобщены люди. Это так глупо, ведь наши объективные возможности неизмеримо больше!

Корр.: Как, вы думаете, нам уйти от проповедей перед хором, то есть от уговоров людей, и так с нами согласных? Кажется, главная проблема именно в этом.

Как мы уже неоднократно говорили, весомое большинство уже согласно с этими идеями. Вопрос в том, как превратить это подавляющее мнение в истинное понимание и в конструктивные действия. Ответом служит организация.

Я — или любой другой — могу выступать благодаря организационным усилиям групп людей. Мало просто нагрянуть в Канзас-Сити и сообщить о своем намерении выступить — никто не придет. А вот когда за организацию берется компетентная группа, люди собираются, что, в свою очередь, помогает самим организаторам в следующий раз добиться еще больших успехов.

Приходится все время возвращаться к одному и тому же: если люди посвящают себя организации и активным действиям, то мы пробиваемся ко все более широкой аудитории.

Корр.: Как вам известно, у меня еженедельная часовая программа на радио. От Бостона до Майами ее не слышно, но на Западе — в Монтане, Колорадо, Нью-Мексико — попасть в эфир гораздо легче.

Во властных центрах не обращают внимания на то, что обсуждают в Лереми, штат Вайоминг. Решения принимаются главным образом на Восточном побережье, там и осуществляется строгий доктринальный контроль.

Но мало просто обвинять власти предержащие. Мы сами не используем имеющихся у нас возможностей.

Взять Кембридж, где мы с вами сейчас находимся. Как и повсюду, здесь есть своя станция кабельного телевидения (согласно Акту о коммуникациях, об их существовании обязаны заботиться кабельные компании). Я на ней побывал. Не бог весть что, но даже мне видно, что оборудование там неплохое. Оно в общественном распоряжении, но разве его кто-нибудь использует?

В тот мой единственный визит программа была такая дурацкая, что я чуть не сбежал. Вот если бы местное кабельное телевидение было качественным, коммерческим каналам пришлось бы как-то на это реагировать. Они могли бы его задавить, могли бы поглотить, но была бы реакция. То же самое с общественным радио. Оно не может совершенно игнорировать происходящее на местах.

Вот вам ресурс, не используемый должным образом. В трущобах Рио были бы счастливы иметь кабельные телестанции, полезные людям. У нас они есть, но мы используем их из рук вон плохо.

Корр.: Один из способов распространения информации — видеокассеты. Их легко переписывать. Иранскую революцию прозвали первой кассетной революцией.

Возможностей пруд пруди. По сравнению с другими странами наши ресурсы и возможности так велики, что остается ругать себя за то, что мы не делаем гораздо больше.

Корр.: В документальном фильме Элайн Бриер о Восточном Тиморе «Горький рай» вы говорите: «Прессе не до раскрытия народу механизма власти. Надеяться на это было бы безумием… Она — часть системы власти, зачем же ей ее разоблачать?» Если так, то зачем рассылать в газеты публицистические статьи, писать письма издателям, висеть на телефоне?

Все это очень полезно. Наша система гораздо гибче и подвижнее реальной тирании, хотя даже реальная тирания не имеет иммунитета к давлению общества. Надо использовать буквально все возможности, все лазейки.

Существует много путей помимо верхушечной, формирующей повестку дня прессы. Дело не только в сочинении публицистических статей и в телефонных звонках, но и в том, чтобы применять любое общественное давление для обнародования своей точки зрения.

По понятным институциональным причинам средства массовой коммуникации глубоко индоктринированны и малопроницаемы, и тем не менее это не выбитая в камне догма. На самом деле те самые факторы, которые придают им жесткость, создают возможности для преодоления этой жесткости. Просто не надо сидеть сложа руки и бездельничать в ожидании, когда придет спаситель.

Еще один путь — создание альтернативной прессы, которая может привести и к большей открытости основной прессы. Часто именно так и происходит.