Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Почему мы должны чего-то бояться — будь то экологические, социальные или экономические угрозы, — если к 2045 или даже к 2030 г. наши знания (а скорее разум машин, которые мы создадим) будут безграничными, и любая проблема станет ничтожной? По сравнению с этим обещанием любое конкретное заявление — от спасения посредством нанотехнологии до создания новых искусственных форм жизни — выглядит бледным. Что же нас ждет? Неминуемая мучительная гибель или мгновенное божественное всемогущество?

Судя по доказанной несостоятельности прошлых пророчеств, ни то ни другое. Наша цивилизация не такая, какой представлялась в начале 1970-х гг., — нет ни планетарного голода, ни почти бесплатной электроэнергии атомных электростанций, — и по прошествии одного поколения мы не приблизимся к концу нашего эволюционного пути, но и не получим общество, преобразованное сингулярностью. Мы переживем 2030-е, но без воображаемых преимуществ быстрого, как скорость света, интеллекта. И мы по-прежнему будем пытаться совершить невозможное — предложить долгосрочные прогнозы. Результатом будет еще большее количество разочарований и нелепых предсказаний, а также множество сюрпризов, вызванных неожиданными событиями. Легко предвидеть крайности, но очень трудно предсказать реалии, которые станут результатом сочетания инерционного развития и непредсказуемых поворотов. Никакие модели тут не помогут, и наши долгосрочные прогнозы всегда будут ошибочными[619].

И это не противоречие, и не совет отвергать будущие прогнозы, а всего лишь наиболее вероятный или даже неизбежный вывод, основанный на непредсказуемом взаимодействии характерной для сложных систем инерции с их встроенными константами и долгосрочными императивами с одной стороны и внезапными переменами — техническими (появление потребительской электроники, возможный прорыв в хранении энергии) или социальными (распад СССР, еще одна, гораздо более опасная пандемия) — с другой. Еще больше осложняет прогнозирование тот факт, что масштаб всех ключевых перемен теперь должен быть огромным.

Инерция, масштаб и масса

В нашем распоряжении всегда есть новые варианты, новые решения и новые достижения. Наш вид очень любопытен, и мы можем похвастаться необыкновенно длинной историей адаптации, а также удивительными достижениями — мы сделали жизнь большинства людей на земле более здоровой, благополучной, безопасной и долгой. Но фундаментальные ограничения никуда не делись, и мы должны проявить всю свою изобретательность, чтобы изменить некоторые из них, однако и у этих изменений есть свои пределы. Например, при производстве продовольствия мы не можем обойтись без земли, воды и питательных веществ. Как мы видели, высокая урожайность снижает потребность в площади обрабатываемых земель, а их дальнейшее сокращение возможно при условии успешного преодоления разрыва урожайности (разницы между потенциальным и реальным урожаем).

Этот разрыв остается значительным. Даже в странах с интенсивным сельским хозяйством (внесение удобрений, орошение): урожайность кукурузы в США может быть на 20–25 % больше, чем сегодня, а китайского риса — на 30–40 %. В африканских странах южнее Сахары, где урожайность зерновых низка, ее можно повысить в 2–4 раза[620]

. Что касается высокоурожайных и уже оптимизированных хозяйств, сокращения площади обрабатываемых земель можно достичь небольшими дополнительными мерами по внесению удобрений и орошению. В отличие от них Африка потребует существенного увеличения использования макроэлементов и масштабных мер по орошению земель. Как и во многих других случаях, относительный прирост будущей эффективности (в пределах биологических ограничений) не следует ошибочно рассматривать в отрыве от входных и выходных переменных, поскольку население планеты продолжает расти и нуждается в более полноценном питании.

Средства массовой информации рассказывают нам о городском сельском хозяйстве «без земли» — гидропонном выращивании растений в небоскребах, — но эти истории практически лишены понимания потребности мира в продуктах питания. Такие эффективные методы могут обеспечить нас зеленью (салат, базилик) и некоторыми овощами (томаты, перец), питательную ценность которых практически полностью определяют содержащийся в них витамин С и клетчатка[621]. Совершенно очевидно, что гидропонный метод под постоянным искусственным освещением не обеспечит производство более 3 миллиардов тонн зерновых и бобовых культур с высоким содержанием углеводов и относительно высоким содержанием белков и жиров, необходимых для питания почти 8 (а вскоре и 10) миллиардов человек[622].