Как устроен мир

Это сознательное обессмысливание, и в эту ловушку попадают даже левые, говоря о том, что конгрессмены голосуют за Пентагон, выбивая рабочие места для своих округов. Разве конгрессмены озабочены рабочими местами, а не прибылями и государственными субсидиями для фирм?

Еженедельник «Нью-Йорк таймс уик ин ревю» сделал удивительное открытие: новый вид популизма, практикуемый Стивом Форбсом, Патом Бьюкененом и им подобными, отличается, оказывается, от старомодного популизма. Тот противопоставляет большие корпорации и плутократов, а новый — это сами большие корпорации вместе с плутократами. То, что появление на национальной сцене персонажа, вроде Стива Форбса, не вызывает гомерического хохота, свидетельствует об интенсивности пропаганды.

Нарциссизм мелких различий

Корр.: В книге Тодда Гитлина «Сумерки привычных мечтаний» говорится о поляризации левых из-за их же политики идентификации, называемой автором «нарциссизм мелких различий». Он пишет: «Правые набирают силу... а левые тем временем культивируют различия вместо общности».

У левых действительно есть склонность к сектантству, но, думаю, речь идет о происходящем в стране вообще, а не в движении, которое есть основания называть «левым». Выступления 1960-х годов оказывали сильное цивилизующее воздействие, выявляя всяческое угнетение и дискриминацию, которым раньше ничего не угрожало.

Впервые был пролит свет на истребление местного населения, о котором раньше почти ничего не знали даже специалисты. Вопросы экологии (относящиеся к правам уже будущих поколений), уважение к другим культурам, феминистское движение — все это существовало в каких-то формах и раньше, но в 1970-х годах испытало настоящий подъем и распространилось по всей стране. Движение солидарности с Центральной Америкой не могло бы существовать в своих нынешних формах, если бы не события 1960-х годов.

Тревога из-за угнетения и бесправия иногда принимает нездоровые формы, которые критикует Гитлин, но это скорее исключение.

Корр.: Луис Фаррахан и «Марш миллиона» как будто символизируют одну и ту же политику, определяемую не только расой, но и полом. Что вы об этом думаете?

Что это более сложное явление. Там есть еще элементы взаимопомощи, возрождения жизнеспособных общин, ответственности за свое дело. Все это хорошо.

Корр.: Но экономическая программа Фаррахана — это маломасштабный капитализм.

Я что-то не увидел у него особой экономической программы. С другой стороны, когда ты раздавлен, даже маломасштабный капитализм может быть шагом вперед. Это, конечно, не завершение пути, а только шаг по нему.

По-моему, у этого движения больше нюансов, чем разглядели многие комментаторы. Оно позволяет идти разными путями, и дальше все зависит от конкретных действий людей.

То, что это мужское движение, имеет свои причины. Посмотрите, что произошло с чернокожими мужчинами за последние двадцать лет. Развязана настоящая война с меньшинствами и бедными. Придумывают козлов отпущения, вроде анекдота Рейгана про черную мамашу на «кадиллаке», сидящую на социальном пособии, и выдумок Уилли Хортона. Часть всего это — мошенническая война с наркотиками, имеющая мало общего с наркоманией и преступностью.

Как указывает Майкл Тонри, те, кто писал эти программы, наверняка знали, что обращаются к черной молодежи. Все указывает на это. Далее Тонри напоминает, что в юриспруденции сознательное предвидение является свидетельством преступного умысла.

Думаю, здесь он прав. Так называемая война с наркотиками во многом представляла собой преступную попытку криминализовать чернокожее мужское население и вообще то население, которое в зависимых от нас латиноамериканских странах называют «одноразовым», поскольку оно не помогает извлечению прибыли.

Корр.: Вы знакомы с высказываниями Фаррахана о...

Мне нечего сказать о Фаррахане, я говорю обо всем явлении. Возможно, он попросту оппортунист, тянущийся к власти, — лидеры обычно такие. Но я не знаю, что у него на уме, и не намерен об этом судить. Я слишком далек от этого.

Корр.: Кристофер Хитченс, пишущий для «Нейшн» и «Вэнити фейр», вспоминает, что когда он впервые услышал лозунг «Личное — это политическое», то испытал предчувствие надвигающейся беды. Он почувствовал в этом лозунге эскапизм и самолюбование, мысль о том, что от тебя требуется только способность говорить о самом себе, о том, как тебя угнетают. Он говорил о росте движений самоидентификации.

Я с ним согласен. Так все и вышло, потому что эксплуатировалось именно таким образом, порой уродливо, порой комично. Но это не единственный аспект. Существует и другой: у людей есть право жить по-своему, не подвергаясь угнетению и дискриминации.

Постмодернизм

Корр.: Уважаемый профессор из университета Нью-Йорка Алан Соукел поместил статью в «Соушл текст», считающемся ведущим в стране культурологическим журналом. Чтобы подчеркнуть упадок интеллектуальной строгости в некоторых научных кругах Америки, он намеренно усеял эту статью ошибками. Ваше мнение?