Как устроена экономика

Кроме того, кейнсианская школа справедливо подчеркивает ключевую роль финансов в современном капитализме. Классическая школа не уделяла большого внимания финансовым отношениям, поскольку развивалась во времена, когда финансовый рынок был примитивным. Неоклассическая теория появилась в мире, уже достаточно похожем на тот, в каком жил Кейнс, но, учитывая ее нежелание признать неопределенность, деньги не имели в ней большого значения. В отличие от этих школ, в кейнсианской теории финансовые отношения играют ключевую роль, поэтому она оказалась очень полезна для нас, потому что, в частности, позволила понять такие события, как Великая депрессия 1929-го и мировой финансовый кризис 2008 года.

«В долгосрочной перспективе мы все мертвы»: недостатки кейнсианской школы

Кейнсианскую школу можно критиковать за то, что она уделяла слишком много внимания краткосрочным вопросам – это нашло отражение в знаменитой остроте Кейнса о том, что «в долгосрочной перспективе мы все мертвы». Кейнс был абсолютно прав, когда подчеркивал, что мы не можем управлять экономической политикой в надежде на то, что в долгосрочной перспективе «фундаментальные» силы, такие как технологии и демография, так или иначе все приведут в порядок, о чем часто говорили экономисты классической школы. Тем не менее нацеленность на краткосрочные макроэкономические переменные сделали кейнсианскую школу достаточно слабой с точки зрения объяснения долгосрочных вопросов, таких как технический прогресс и институциональные изменения{68}.

Институциональная школа: старая, новая и новая старая?

Люди – это продукт собственного общества, даже если они способны изменить его правила.

В конце XIX века группа американских экономистов поставила под сомнение учения доминирующих в то время классической и неоклассической школ из-за приуменьшения или даже игнорирования ими социальной природы людей, то есть того факта, что они продукт своего общества. Эти экономисты утверждали, что мы должны проанализировать институты, или социальные правила, оказывающие влияние на людей и даже формирующие их. Эта группа известна под названием старой институциональной школы, или институционализма, в противоположность появившейся в 1980-х годах новой институциональной школе, или неоинституционализму.

Люди формируются обществом: возникновение старой институциональной школы

Историю рождения старой институциональной школы можно проследить до Торстейна Веблена (1857–1929), который сделал себе имя, поставив под сомнение распространенное убеждение о рациональности и корыстолюбии человека. Веблен утверждал, что за любым поведением человека стоит множество мотивов – инстинкт, привычка, убеждение – и только после этого рациональный мотив. Веблен также подчеркивал, что человеческую рациональность нельзя определить как нечто вневременное и что она формируется социальной средой, состоящей из институтов, или формальных (например, законов и внутренних правил компаний) и неформальных правил (социальных обычаев, соглашений в деловых отношениях), в которой действуют индивидуумы, что мы с легкостью можем наблюдать. Веблен считал, что институты не только влияют на то, как ведут себя люди, но и меняют их, а люди, в свою очередь, меняют эти институты{69}.

Черпая вдохновение из того особого внимания, которое Веблен уделял институтам, а также явно и тайно принимая идеи марксизма и немецкой исторической школы, в начале XX века появилось новое поколение американских экономистов, учредивших экономическую школу. В 1918 году с благословения Веблена она была официально провозглашена институциональной школой, а возглавил ее Уэсли Митчелл (1874–1948), ученик Веблена и тогдашний лидер группы[66]

.

Ярким событием для этой школы стал «Новый курс», в разработке и принятии которого участвовали многие ее представители. В наши дни «Новый курс» обычно рассматривается как программа кейнсианской политики. Но если подумать, «Общая теория занятости, процента и денег»[67], фундаментальный труд Кейнса, вышел только в 1936-м, то есть через год после «Второго нового курса» (первый был принят в 1933 году). «Новый курс» уделял намного больше внимания институтам – финансовому регулированию, социальному обеспечению, профсоюзам и регулированию коммунальных компаний, – чем макроэкономической политике, о чем я уже говорил в главе 3. Такие институциональные экономисты, как Артур Бернс (председатель Совета экономических консультантов при президенте США в 1953–1956 годах, а затем председатель Совета управляющих Федеральной резервной системой в 1970–1978 годах), играли важную роль в формировании экономической политики США даже после Второй мировой войны.

Поведение людей диктуется не только обществом: упадок институциональной школы