Как уцелеть среди акул

В 1932 г. Миннеаполис и Сент-Пол пользовались дурной славой как города, где гангстеры находили для себя приют. На деле там проводилась политика «открытого города». В различное время Джое Дшишаджер из банды Баркера и Элвин «Страшила» Карпис — оба они были известными бандитами той эры — жили в «городах-близнецах» почти безмятежно: полиция их, можно сказать, не трогала. В ответ на это ожидалось, что гангстеры в свою очередь будут проводить свои операнда как можно дальше от городских пределов, а также, разумеется, проявлять свою благодарность местным властям в более конкретной форме.

Как и следовало ожидать, соглашение было нарушено. Банда Баркера-Карписа похитила двух состоятельных жителей Сеиг-Пола: банкира Эдуарда Бремера и Уильяма Хэмма, богатого пивовара. Мой отец давал репортажи о последовавших судебных процессах для агентства «Ассошиэйтед пресс».

16 декабря 1932 г. был убит случайный прохожий во время ограбления на 118 тысяч долларов Миннеаполисского банка. Удалось установить, что преступление было совершено бандой Баркера-Карписа, а когда Полиция Произвела валет на местный картежный притон, то было арестовано несколько подозрительных личностей, включая одного мелкого жулика по имени Леонард Хэнкинс, которого сочли членом банды. Хэнкинса судили за убийство и приговорили к пожизненному заключению а 1933 г.

К 1935 г. большинство членов банды Баркера-Карписа или уже умер¬ли, или отбывали тюремное заключение. Поскольку те, кто остался в живых, стремились смягчить свою участь, публично обвиняя друг друга в различных преступлениях, из их рассказов, которые мой отец добросовестно излагал в своих репортажах, стало ясно, что Хэнкинс не участвовал в ограблении банка и даже не был членом банды.

На основании этих данных мой отец сумел убедить губернатора Флойда Одеона в необходимости провести новое расследование, однако Одеон скончался до того, как его канцелярия смогла опубликовать соответствующий отчет. Его преемник продержался на своем посту всего шесть месяцев, потерпев сокрушительное поражение от Гарольда Стассена, который снова начал изучение дела Хэнкинса с нулевой точки.

К этому времени уже наступил 1939 г., миновало семь лет после ограбления банка и убийства. Доклад комиссии Стассена, предписывавший освободить Хэнкинса из тюрьмы, был опубликован в 1941 г., однако, как писал мой отец, — возникли осложнения. Оказалось, что имеется ордер «на арест» Хэнкинса за кражу на сумму 13 долларов, много лет назад в городке Пэдьюка, штат Кентукки Административные власти штата Кентукки требовали выдачи Хэнкинса.

Власти штата Миннесота после того, как они придержали в тюрьме человека восемь лет за убийство, в котором он был неповинен, не собирались усугубить это бесчеловечное обращение, отправив его для отбывания тюремного заключения в тюрьму южного штата за хищение на сумму 13 долларов. Когда административным властям штата Миннесота стало известно, что власти штата Кентукки не могут требовать выдачи человека, находящегося в психиатрической больнице, руководству штата пришла в голову неудачная идея решить этот вопрос посредством пере¬вода Хэнкинса в больницу штата Миннесота, находящуюся в городе Сент-Пол, для душевнобольных преступников.

Все это время мой отец не переставал заниматься делом Хэнкинса и писал, что только психически больные люди могут держать Хэнкинса, который был совершенно нормален, в больнице для психически больных.

В общем-то Хэнкинс жил относительно безмятежной жизнью и мог себе позволить даже небольшие излишества на ежемесячную пенсию в 60 долларов, которую он получал как инвалид первой мировой войны. Страна тем временем полностью жила интересами второй мировой войны, и если не считать статей моего отца и его постоянных прошений о восстановлении справедливости, то можно сказать, что Хэнкинсом никто не занимался и о нем полностью забыли. Но мой отец продолжал стоять на своем и, наконец, в 1949 г. ему удалось добиться проведения некоторых официальных мероприятий.

В этом году Хэнкинса освидетельствовала медицинская комиссия и он был признан совершенно здоровым психически, вследствие чего был переведен обратно в тюрьму нашего штата. Тогда появился новый цикл статей моего отца, и наш губернатор в это время уже начал проявлять интерес к этому делу, но тут его назначили федеральным судьей.

Наконец, в 1951 г. его преемник, губернатор С.Элмер Андерсон, созвал внеочередную сессию комиссии по вопросам помилования, первую в своем роде в нашем штате, чтобы рассмотреть дело Хэнкинса. За два часа до начала заседания комиссия получила официальное уведомление о том, что штат Кентукки «более не интересуется» Леонардом Хэнкинсом.

Мой отец, который все это время не оставлял Хэнкинса в беде, будучи не только его единственным адвокатом, но и обычно его единственным посетителем в праздничные дни на Рождество и в День благодарения [56], давал показания на сессии.