Как влюбить дракона (СИ)

Как и в прошлый раз его нечеловечески красивое тело лежало в белых простынях на широкой кровати, волосы золотыми волнами разметались по подушке, лунный блик лёг на совершенное лицо, подчёркивая открытый лоб, широкий подбородок и абрис полноватых губ. Широкая грудная клетка медленно поднималась и опускалась в такт длинному дыханию. Дракон спал крепко.

«Правда, сегодня без Гвен,» — Лика с трудом подавила поднявшийся к горлу обидный всхлип, зажала рот ладошкой и еле слышно вздохнула.

Можно было разбудить его и поговорить. Он бы не отказал. Он же благородный. Он, наверное, объяснил бы, как вышло, что её, Ликина подруга…

«…бывшая подруга стала его любовницей!» — гнев с новой силой поднялся в душе, завихрился колкой позёмкой, принося больше боли, чем ощущения справедливости. — «Ах, нет…» — подумала она, как только удалось усмирить собственную злость, — «будить его — плохая идея. Разбужу, накричу и испорчу последние мгновения, проведенные с ним наедине. Наши мгновения…»

Лика уже поняла, как именно проведёт это время. Она осторожно уселась на краешек его кровати, чтобы просто побыть рядом, просто смотреть, как он спит…

Так она и сидела. Иногда бесшумные слёзы катились по щекам. Иногда она боролась с сонливостью — в комнате сильно пахло липовым цветом, как тогда в её сне, где она искала Адайна по подземному лабиринту, — и её тело, помня этот аромат, так и норовило снова утопить её в липовых грёзах.

А потом она вспоминала Адайна и Гвен.

Сон мгновенно улетучивался. Снова поднималась обида. И гнев. И снова всё прощала любовь. Но не бескорыстная, а собственническая. Так и хотелось подвинуться ближе, улечься на его груди, обхватить за шею и сказать всему миру: «Моё».

«Жаль, что так нельзя,» — Лика вздыхала, перебарывая множество чувств, которые смешивались в душе, превращаясь в тугое варево из мыслей безутешнее одна другой.

Первый рассветный луч, против ожиданий, упал не на набалдашники изголовья кровати, а на Адайна. Лика мельком глянула в окно — сама природа сегодня была на её стороне, небо, чтобы продлить ночь, скрыло рассветное солнце длинным сизым облаком. Вот только в облаке оказался зазор. Луч высветил нечто блестящее на груди дракона.

Лика присмотрелась и заметила на шее Адайна два тоненьких шнурка и две бусины — кроваво-алую и бирюзово-синюю.

Наверное, это были его амулеты. Памятные вещи.

«А у меня не останется ничего».

Адайн шевельнулся во сне. Надо было уходить.

«А если всё же останусь?.. Что скажу? И ведь не сдержусь, устрою истерику по поводу Гвен. Тогда мы поссоримся… Нет. Лучше запомню его таким. Спящим, да. Зато без укоряющего взора. Пусть же и он запомнит меня той…» — Лика вспомнила своё отражение в зеркале пред последним ужином — радостно взволнованную девушку в голубом платье с гортензиями в волосах.

И наконец, приняла решение. Она легко поднялась с кровати дракона и устремилась прочь из его спальни.

Но оказавшись в кабинете, заметила ножницы на столе. В голове молнией мелькнула новая мысль, и уже через несколько мгновений девушка снова нависала над Адайном.

Чик… ещё через мгновение один из шнурков был разрезан, а голубая бусина скатилась в центр её ладони.

Адайн снова пошевелился.

Лика отпрянула.

Не прошло и минуты, а она уже шла по коридорам замка, сжимая в руке голубую бусину, которую оставила на память… мысленно прощаясь со своей любовью к нему.

31

Лика

Впрочем, попрощаться с любовью оказалось проще в намерениях, чем на деле. Ибо когда Лика проснулась после бессонных суток…

«Утром? Или далеко заполдень?»

…единственным её желанием было увидеть Адайна во что бы то ни стало, а первым вопросом к служанкам стал:

— Дракон уже улетел?

Служанки не ответили. Их попросту не оказалось в комнате. Наверное, они устали ждать пробуждения госпожи и ушли по своим замковым делам? Кажется, Лика слышала что-то о сокращении слуг.

— Но не до такой же степени, что в комнате просто никого нет, — проворчала Лика после того, как умылась остывшей водой и подошла к столу, на котором наспех сервировали обед.

Возмущённая подобным пренебрежением, принцесса взялась было за ленту колокольчика, намереваясь вызвать горничных и отчитать их как следует. Но быстро поняла, что на самом деле не хочет никого отчитывать. И даже видеть не хочет. Хотя скорее, принцесса не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она роняет слезу за слезой в остывший суп.

После обеда, за которым она сама наливала себе напитки, и сама дотягивалась до соусника и сахарницы, пришлось самостоятельно же приводить себя в порядок.

Потом Лика подошла к окну. Во внутреннем дворе, куда выходили окна её комнаты, ничего не происходило. Однако судя по звукам, доносящимся с улицы, на главной лестнице готовилась какая-то церемония.

— Адайн… — вздохнула Лика, догадываясь, что дракона будут провожать с помпой, а значит он выйдет из замка по главной лестнице, пройдёт к площади фонтанов, перевоплотится в дракона и взмоет в небо, описав в небе круг, прощаясь с королём и королевой Ардара и жителями Прайнарры. — Я должна увидеть это своими глазами. Я ведь себя знаю: пожалею, если не пойду.