Как возникло человечество

Однако, несмотря на эти и другие ошибки, на которых мы еще остановимся, труды Л.Леви-Брюля, несомненно, представляют собой крупный вклад в науку. Великая заслуга Л.Леви-Брюля состоит в том, что он первым сумел порвать с традиционным взглядом на развитие мышления, нашедшим свое выражение в работах Э.Тайлора (1939), Г.Спенсера (1898, 1), Дж. Фрезера (1928, 1), Ф.Боаса (1926), Л.Я.Штернберга (1936). Согласно этому взгляду, человеческое мышление на всем протяжении своей истории оставалось качественно одним и тем же. В частности, оно всегда было логическим и только логическим. Все изменения, происходившие в нем, носили чисто количественный характер. Отличие между мышлением первобытных людей и мышлением людей современных рассматривалось сторонниками традиционной точки зрения как различие лишь в степени зрелости, в степени развития одних и тех же моментов. Разумеется, они не могли не заметить проявлений магического способа мышления, но все эти проявления истолковывались ими как просто ошибки логического мышления, логические ошибки. Люди, стоявшие на более низких ступенях развития, имели меньше знаний о мире, были более невежественными, и вполне понятно, что они чаще впадали в логические ошибки, чаще заблуждались, чем люди, достигшие в своем развитии более высоких ступеней. Л.Леви-Брюль, открыв, что у людей, стоявших на низших ступенях развития, существовал, кроме логических ошибок, целый ошибочный способ мышления, сделал шаг вперед от этого плоско-эволюционистского представления о развитии мышления.

Теория Л.Леви-Брюля, в основе которой лежало положение о существовании в развитии мышления качественно отличных этапов, привлекла к себе большое внимание советских ученых. В 20-х и 30-х годах появилось большое число работ, в которых она подвергалась более или менее обстоятельному рассмотрению (Выдра, 1924, 1925; А.Миллер, 1929; Мамлеев, 1930; Марр, 1930; В.Никольский, 1928, 1930, 1937; Выготский и Лурия, 1930; Колбин, 1932, Мегрелидзс, 1935). Одни из авторов, хотя и с целым рядом оговорок, принимали концепцию Л.Леви-Брюля (Р.Выдра, А.Миллер), другие подвергли ее резкой критике (А.Колбин), но все они без исключения пытались выявить и развить то ценное, что было в работах французского исследователя.

Из всех перечисленных выше работ наибольший интерес представляет статья К.Р.Мегрелидзе „О ходячих суевериях и „пралогическом" способе мышления (реплика Леви-Брюлю)" (1935), в которой был сделан крупный шаг вперед в разработке проблемы магического образа мышления. В отличие от Л.Леви-Брюля, искавшего корни пралогического ' мышления в самом мышлении, т. е. подходившего к вопросу о причинах существования магического образа мышления с идеалистических позиций, К.Р.Мегрелидзе сделал попытку * найти корни магического образа мысли в объективной реальности.

К.Р.Мегрелидзе в своей работе прежде всего подвергает анализу различного рода суеверия, имеющие распространение в современном обществе, и приходит к выводу, что эти суеверия представляют собой не что иное, как проявление магического способа мышления. Выявив это, он ставит вопрос: „Какое основание имеют эти формы мышления существовать и на сегодняшнем этапе развития, пусть даже как пережитки, и почему эти пережитки сохраняются нами, почему человек и ныне прибегает к этим формам и способам мысли" (с.48!) и отвечает на него: „Раз эти суеверия постоянно оживают, возрождаются, циркулируют в известных кругах, а многие из них создаются, „изобретаются" как новые, раз они столь живучи, — очевидно, существуют определенные объективные условия, которые их поддерживают, и источники, которые их постоянно питают… Мы полагаем, что существование подобных суеверий имеет реальную основу в объективном составе и строении опыта. Они находят опору прежде всего в таких условиях жизни, где успех человека зависит не столько от его стараний, сколько от чуждых обстоятельств, воздействовать на которые он не в силах, где нет уверенности в том, что определенное действие и известное средство приведут непременно к цели, где по объективным причинам не может существовать наперед предусмотренного результата и точно рассчитанного целеосуществления, где очень часто все зависит от игры случая, не подлежащего контролю и воздействию… Такие условия по существу и объективно суть „условия судьбы", „гадательные условия" (с.463–464).