Как выжить в тюрьме

— Это имеет хоть какое-то отношение к моему уголовному делу или к вашей комиссии?

— Да нет. Просто так. Интересно.

— Чтобы быть гармонично развитым человеком.

Белокурая дама понимающе вздохнула, переглянувшись с коллегами в белом:

— Мда, молодой человек, не мешало бы вас понаблюдать…

Я потопал обратно в зарешеченный холл.

Возвращаясь из дурки в тюрьму, я спросил у соседа по фургону, на чьем лице светилось глубокое внутреннее удовлетворение от общения с айболитами:

— Почему многие стараются подражать Наполеону? Ни разу не слышал, чтобы кто-то косил под Байрона или изображал Гарибальди.

Сосед беззаботно расплылся в довольной гримасе:

— Если ты спрашиваешь обо мне, то я сам маленького роста, как тот, что из прошлого века. Биография Наполеона хорошо известна и легко запоминается. Засунул правую руку под рубашку на уровне сердца, повернул шапочку горизонтально — и готово. А Гарибальди попробуй изобрази. Ого! Кто определит, что это именно Гарибальди, а не кто-то другой, даже если ты на него будешь похож, как две капли воды? Народ-то у нас безграмотный, историей интересуется мало, книг практически не читает, а здесь полная ясность — ни с кем не спутают.

— Хорошо тебе, — подключился к разговору бородатый очкарик, обеспокоенный судьбой Гонконга. — А я уже седьмой раз сюда еду — эти недоучки никак правильный диагноз поставить не могут. Наверняка, в Днепропетровскую психушку отправят, а там труба.

— Ты что, уже и там побывал? — оживился Наполеон, как белочка обгрызая на пальцах ногти. Бородатый хмуро свел брови и сплюнул куда-то под лавку:

— Я, вообще-то, сам по профессии психиатр. В Днепропетровске на практике был.

— Тогда можешь не волноваться, — успокоил очкарика Бонапарт, — врачи от пациентов мало чем отличаются. Будешь, как рыба в воде. Тебя-то сюда за что?

Бородатый полез в карман за сигаретой:

— Да, собственно говоря, ни за что. Так, пустяки. Старый шкаф выбросил с балкона в кусты, чтобы не тащить его на себе с девятого этажа. Пришел домой усталый после работы, а тут ещё лифт как на зло не работает. За что мы только кварт. плату платим? Думал, утром, идя на работу, остатки шкафа к мусорнику подтащить, чтобы под окнами не валялся, а тут на тебе — только разделся, только душ принял — беркутята с автоматами прибегают. Я даже поужинать не успел. Спрашивают: «Вы шкаф выбросили?». Я им без всякой задней мысли и отвечаю: «Ну я. Так что из того? Мой шкаф — что хочу, то и делаю.». А эти идиоты сразу стали дубинками по голове бить и наручники одевать. Откуда мне было знать, что в тех кустах парочка занималась любовью? Места себе другого найти не могли, а мне теперь из-за них отдуваться.

Наполеон сокрушенно закачал головой, выражая глубокое понимание и поддержку. Спустя месяца полтора, идя по тюремному коридору, я случайно узнал, что бородатый не в первый раз таким образом избавляется от ненужной мебели и почему-то каждый раз с одинаковым результатом.

Тюремная камера встретила затхлым, прокуренным воздухом, глубоким унынием и паутиной под потолком. Сокамерники смотрели на меня, как на Христофора Колумба после далеких странствий:

— Братуха, как там, на свободе?

Как? Как? Словно я весь мир объехал за полдня в милицейском фургоне…

Интересно, чего мусора добились или хотели добиться, отправив меня на экспертизу в дурдом? Удостовериться в том, здоров я психически или нет? Так, для них наличие любого высшего образования, за исключением юридического, уже является признаком неполноценности. А врачи… Они беспомощны и, как марионетки, послушно выполняют все указания свыше. Стоит только кому-то заикнуться, что арестованный нуждается в медицинской помощи или неподсуден по состоянию здоровья — как тут же такого врача обвинят во всех смертных грехах.

Увы, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», и эта старая фраза как никогда актуальна в тюрьме. Здоровые заключенные не нужны — они опасны, ими манипулировать и управлять намного труднее, чем больными людьми. Ни для кого не секрет, что чем больше заключенный будет болеть — тем меньше у него останется сил на борьбу с милицией, прокуратурой, судами… Тем спокойнее спится тем, кто его засадил.

Тюремщики пытаются сгноить нас в бетонных гробах, но мы обязаны выжить, и мы обязательно выйдем отсюда, пусть даже на зло всему миру. Как бы тяжело ни было, но Господь нас хранит, а трудности на то и существуют, чтобы испытать на прочность каждого из идущих, закаляя перед грядущими испытаниями. Самое трудное и интересное всегда впереди. Что бы ни случилось, какая бы ни выпала карта — мы не имеем права утратить присутствие духа. Сильных всегда ожидает награда, а слабые… Они — как одуванчики в поле. Ветер подул — и их уже нет.

Бороться с существующей Системой тяжело, но можно и нужно. Для этого, прежде всего, необходимо обладать устойчивой психикой и отменным здоровьем. О физических и интеллектуальных упражнениях в условиях тюремного заключения мы поговорим несколько позже, а сейчас затронем некоторые малоприятные вещи, с которыми, в первую очередь, приходится сталкиваться лицом к лицу в тюремной клетке.