Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Замужнее положение нисколько не умаляло красоты этих женщин, причем практически у всех мужья были заметно старше. Елену, как известно, не спрашивали, когда посулили в жены Парису после всей этой истории с золотым яблоком, однако в некоторых источниках говорится, что позже она действительно влюбилась в пригожего юношу. Сам факт, что Парис был не воином, а любовником, противопоставлял его оскорбленному Менелаю, который был искусен в сражениях, но не очень- то умел внушить любовь своей супруге. В свою очередь, королева Гвиневра, согласно большинству сказаний, была моложе своего супруга короля Артура, и тот, конечно же, не шел ни в какое сравнение с молодым и красивым галантным Ланселотом. Что до Алисон и Маи, то обе обладали броской красотой и у обеих мужья также были намного старше их.

Женская персонификация старости Миниатюра из «Романа о Розе»

Как ни превозносили красоту всех этих женщин, сам их замужний статус метил их как не идеальных. И то правда, они были ближе к femmes fatales, роковым женщинам, чья красота навлекала беды и несла разрушение. На минуточку: любовь Елены к Парису привела к вой не; заигрывания Гви-невры с Ланселотом — к падению Камелота; а Алисон и Мая, хотя из- за их проделок никакое королевство не рухнуло, коварно и безжалостно унизили своих пожилых мужей, любви в них не чаявших. В общем, примеры этих красоток подчеркивали тот факт, что в браке прекрасная собой женщина определенно и непременно становится опасной. Она сохраняет свою обольстительность, но поскольку уже связана брачными узами, любые попытки другого мужчины завести с ней роман, как и ее собственные попытки соблазнить другого мужчину, непременно приведут к последствиям. Девушки не создавали каких-либо непосредственных препятствий своим ухажерам. Мужчина по крайней мере мог попросить у отца своей возлюбленной ее руки, даже если тот ответит отказом. В этом смысле замужние красавицы в принципе не могли быть идеальными, поскольку уже принадлежали конкретному мужчине.

Искусство

Живописное искусство облекало в зримые формы те самые тропы, которые поэты с такой старательностью создавали в своих литературных портретах. Идеальная женская красота с похвальной регулярностью появлялась в средневековой живописи, причем нагляднее всего в изображениях одной конкретной женщины — Евы.

Ева была удобна в качестве прародительницы всех красавиц отчасти в силу ее ключевой роли в христианском учении. Многие дошедшие до наших дней произведения отличаются изысканностью и завершенностью, и это указывает на то, что они предназначались богатым, причем многие из них принадлежали к Церкви. Вас вряд ли удивит, что, если Церковь заказывала произведения искусства, то подразумевалось, что они будут на религиозные сюжеты. В результате дошедшие до наших дней изображения красавиц — это в основном героини библейских историй, а также особо почитаемые мученицы поздней Античности или Средневековья.

По правде говоря, любая из представленных в церковном искусстве женщин по определению должна была быть красавицей, поскольку Средневековье ставило знак равенства между красотой и добродетелью. Христианские, иудейские и мусульманские мыслители сходились во мнении, что всякое живое существо заключает в себе потенциал красоты и во всей полноте раскрывает его, когда достигает гармонии с природой. А поскольку природу наделяли божественным началом, считалось, что те, кто обладал наибольшей святостью и в силу этого близостью к Богу, находятся в гармонии с природой. Таким образом, они непременно были прекрасны. В итоге изображения Евы до грехопадения были портретами прекраснейшей женщины, какую только можно было вообразить.

С точки зрения популярности в искусстве Ева далеко превосходит других прекрасных благочестивых женщин еще по одной причине: приличия дозволяли изображать ее нагой. Хотя средневековые европейцы часто пренебрегали религиозными запретами, если видели в том удобство для себя, нарушение установленных церковью правил, по всей вероятности, не простиралось так далеко, чтобы затронуть создание произведений искусства для религиозной аудитории. Будь вы юным полным надежд художником, желающим попробовать себя в изображении обнаженной натуры, для вас был бы только один путь — в сады Эдема. Таким образом, как идеал женской красоты Ева заняла в изобразительном искусстве то же место, какое Елена Троянская занимала в литературе. Ева была прекраснейшей, эталоном, которым измерялась красота всех прочих женщин. И притом она была нагой.

Ева Картина Джулиано Буджардини. Ок. 1520 г.