Как заарканить миллионера

— Да ты мужененавистница! — изумленно воскликнул Лукас.

— Нет, просто реалистка.

— Ты думаешь, я жесток? — спросил он напрямик.

Этот вполне естественный вопрос застал Эди врасплох. Ибо, как ни странно, ей больше всего хотелось ответить «нет». Она чувствовала: несмотря на язвительность Лукаса, на его цинизм и неотступную внутреннюю горечь, настоящей жестокости в нем нет. Однако он — настоящий мужчина. Мужчина в высшей степени. Значит, должен быть жесток по натуре — разве не так?

— Да, — не вполне искренне ответила она. — Думаю, что ты способен на жестокость.

— Я не об этом спрашиваю.

— Разве?

Он покачал головой.

— Каждый из нас в принципе способен на что угодно. Речь не об этом. Скажи, сейчас я жесток?

— В данный момент — нет, — поколебавшись, пробормотала она.

— Ты когда-нибудь видела меня жестоким?

На этот раз она ответила, не колеблясь:

— Нет.

— Значит, ты считаешь меня жестоким только потому, что я мужчина?

— Да, — помолчав, тихо проговорила она. Лицо его оставалось бесстрастным, но Эди немедленно захотелось взять свои слова назад.

Заверить Лукаса, что в нем она видит исключение, что ни на секунду не подозревает его в склонности к насилию… К сожалению, сама она в это не верила.

Тогда — в прошлом, о котором вспоминать не стоит — ей часто случалось ошибаться в людях. Сколько раз она убеждала себя, что уж этот-то мужчина не поднимет на нее руку, а он избивал ее до синяков. Лукас, при всем его воспитании и самообладании, такой же мужчина, и значит, так же способен к жестокости… нет, поправила она себя, так же жесток, как другие.

— Понятно, — произнес он наконец. И умолк. Не стал развивать тему.

За что Эди была ему от души благодарна.

Поставив пустой бокал из-под шампанского на поднос проходящего мимо официанта, он принялся дергать себя за галстук.

— Лукас, не надо! — воскликнула Эди, инстинктивно потянувшись к нему.

Но тут же остановила себя, потрясенная и испуганная. Что с ней происходит? Она же никогда не прикасается к мужчинам по собственной воле! Эди поспешно отдернула руку.

— Не ослабляй галстук, — договорила она. — Ты должен выглядеть безупречно, если хочешь привлечь внимание женщины.

Он испустил вздох мученика, но оставил галстук в покое.

— Эди, мы торчим здесь уже почти час, но я не видел ни одной женщины, которую мне хотелось бы привлечь!

Красноречивый взгляд его, брошенный на Эди, уверял, что это не правда — есть здесь по крайней мере одна женщина, которую он просто мечтает привлечь. Но, судя по всему, это дело безнадежное.

— Никто не требует, чтобы она тебе нравилась, — возразила Эди, тщетно стараясь говорить спокойно. — Это же для статьи!

— Очень смешно!

Как же ему идет этот костюм и небесно-синий галстук! Впрочем, Лукас и без галстука… и без костюма… и, может быть, совсем без ничего… Господи, что за дикие мысли лезут ей в голову?

— Где ты взяла приглашения на эту шикарную тусовку? — спросил ее Лукас. Она пожала плечами:

— Знакомый помог.

— Какой знакомый? — подозрительно поинтересовался он.

— Мистер Дейвенпорт из «Дрейка».

— Что?!

Теперь уже Эди подозрительно уставилась на Лукаса, не понимая, отчего он вдруг так разъярился.

— Да, а что такое?

— А ты как думаешь? — злился он, глядя на нее испепеляющим взором.

— Не понимаю, что ты злишься? Объясни, пожалуйста.

— Я не доверяю этому парню, — мрачно заговорил Лукас. — А ты приняла от него помощь — и оказалась в положении…

— Каком?

— Неужели сама не понимаешь?

— Объясни, будь добр, в каком положении я оказалась?

Лукас заскрипел зубами.

— Теперь ты обязана ему отплатить. Сделать что-то для него. Можно мне не продолжать?

— Нет, мистер Параноик, продолжайте, пожалуйста. Что вас так пугает? Мистер Дейвенпорт — прекрасный человек, он был только рад мне помочь.

— Еще бы ему не радоваться!

Эди тихо охнула — до нее наконец дошло, что имеет в виду Лукас. То же самое, о чем думала и она, опасаясь принимать любезное предложение мистера Дейвенпорта.

— Хочешь сказать, в обмен на свою помощь он может потребовать что-то…

— Договаривай!

— Неприятного… или…

— Или?..

— Или… непристойного, — нетвердым голосом закончила она. — Попросит сделать то… то, чего я не хочу.

— Вот именно! — закивал Лукас. — Только, боюсь, не попросит, а потребует.

Эди удивленно покачала головой.

— Ну и кто теперь ревнует? — мягко спросила она.

Лукас мрачно усмехнулся:

— Ревность тут ни при чем. Я волнуюсь за твою безопасность.

— Во-первых, — холодно начала она, — я способна сама о себе позаботиться.

— Ну хорошо!

— Во-вторых, — сухо продолжала она, — ты, кажется, вообще никому не доверяешь?

— Никому, — ответил он мгновенно, без колебаний.

— Даже мне?

Он шумно вздохнул:

— Разумеется! Кто обрядил меня как на похороны и заставил выложить за стрижку больше, чем за ремонт автомобиля?

— Для твоего же блага, Лукас. Вот увидишь.