Как загасить звезду

— Да рассказывать особенно нечего, — замялся тот, но, поймав нетерпеливое движение, Алины поспешно продолжил: — И неприятно. Дело в том, что… ты угадала насчет постыдного. У меня ничего не получилось. В первый раз. И во второй тоже. В моей жизни совершенно необъяснимый случай. Такое было только однажды, вернее, дважды, и только с Дусей. Не знаю, в чем дело. Мы оба, сама понимаешь, не любили об этом вспоминать. Но увлечения никакого не было ни с моей стороны, ни с ее. У меня это был так — каприз, к которому позже добавилось самолюбие. А она… По-моему, она хотела таким образом сделать карьеру на телевидении. Я это знал, и меня это ничуть не коробило. Девочка через постель хочет пробраться наверх, ну и что? Старо, как мир. Я же ее ни к чему не принуждал. Она знала про мои многочисленные интрижки так же, как и ты, разве нет? Впрочем, после того, как мы встретились с тобой, все иначе… И ее сначала раздосадовала моя неудача, а потом, когда и второй раз я потерпел фиаско, — сама понимаешь, я с трудом сейчас тебе в этом признаюсь — просто оскорбила. Мне кажется, она болезненно восприняла, что это случилось именно с ней, что она не сумела меня… воспламенить, что ли. С другими-то у меня — все «Останкино» в курсе — получалось. Поэтому она никогда не болтала о наших отношениях, хотя я, честно говоря, ожидал обратного. Но возненавидела. Простить мне не могла, что она решилась, собралась с духом, мобилизовалась, а я… не оправдал. Сорвал ее планы.

Абдулов вопросительно взглянул на Алину — достаточно признаний? Он рад был, что деликатное объяснение позади. Главное, Алина успокоится, убедившись, что не так велик его грех, не будет больше терзаться подозрениями.

— Ты недоговариваешь. — Алина оказалась упрямее, чем он думал. — Если не расскажешь все, не увидишь меня больше никогда. Никогда.

Абдулов заметно колебался, что только увеличивало любопытство и настойчивость девушки. Алина сама себе поражалась. Она не могла взять в толк, как она догадалась об отношениях Аркадия с Соловей. Ведь ни одного намека, ни одного признака, ни одного следа, ни одного воспоминания, что между ними что-то было… А почему она сейчас убеждена, что Аркадий скрывает что-то еще? Неизвестно, она, как гончая, шла по следу, который ни за что уже не потеряет.

— Есть фотографии… — медленно проговорил Абдулов. — Шокирующие. Пойми, это такое интимное, такое личное дело… На самом деле все это никого не касается. После того, как я оказался несостоятелен, нам с Дусей пришла в голову мысль сделать серию снимков на моем «Поляроиде» — возбуждающих, распаляющих воображение. Нам казалось, это должно мне помочь… Несколько секунд все выглядело так, будто помогло, но, когда дошло до дела… опять не получилось. Когда произошел разрыв, снимки — все — остались у Дуси. На них мы вдвоем и я один… Кое-какие неаппетитные детали, фривольные малоэстетичные позы (Алина зажмурилась), особенно если смотреть на фото трезвым взглядом, не замутненным ни любовным дурманом, ни сексуальным влечением. У меня, наверно, было кратковременное умопомешательство, иначе я ничем не могу объяснить свою «порнушную» эпопею с Соловей. Не соображал, что творил и с кем связался… Я просил Дусю карточки вернуть, предлагал деньги, но она отказывалась, врала, что уничтожила. Но я был уверен, что когда-нибудь она их пустит в ход, отомстит мне…

— Пустила? — раздался тихий вопрос Алины.

И, не дожидаясь отклика от Абдулова, Алина сама за него и ответила:

— Не успела.

— Антон Сергеич, я вот что думаю, — так начала рабочую летучку поутру в понедельник неутомимая Надежда. — А что, если Соловей убил… Абдулов?

Костов вздохнул — все ясно, напарница опять провела бессонную ночь, анализируя дело об убийстве Лосского. Он ей уже и намекал, и прямым текстом говорил, и шуткой давал понять, что не надо так много думать, напрягать извилины. Нет, Надежда намеков не просекала и чуть ли не каждый день являлась на работу с очередной причудливой идеей вроде только что обнародованной.

— Давай разберемся, — обреченно кивнул он. — Зачем ему это надо? По-твоему, он маньяк?

— Нет, — энергично затрясла головой Надежда. — Соловей видела, как Абдулов перекидывал через перила Лосского. Или — вот! — ему показалось, что она видела. Абдулов все время опасался, что она его выдаст. И в конце концов нервы у него не выдержали, и он ее зарезал.

— Ну хорошо, — отозвался Костов. — Предположим, у Абдулова нет алиби на тот вечер, когда состоялось убийство Соловей, хотя очень даже может быть, что есть. Мы пока этим не интересовались. У меня сразу возникает два вопроса. Соловей была не такая дура, а точнее, она была совсем не дура. Она была умненьким существом. Разве она не насторожилась бы сразу, как только к ней на панели подвалил клиент — да не кто-нибудь, а ее собственный шеф? И как бы она с ним пошла?