Как затеяли мужики за море плыть

- Ну, слушайте слово мое, сынки! - словно спеша, с ходу начал Беньёвский, и все со вниманьем слушать приготовились. - Как ни вольны человеци поступками своими повелевать, однако ж могучие силы натуры часто им идут наперекор и принуждают все чинить, как им угодно. Совсем уж рядом Филиппины были, да замотала нас буря, в сторону увела, отбросила к земле китайской. И вот стоим мы близ города, который когда-то у китайцев был, но таперя у португальцев и прозывается Макао. И надо б нам, братцы, перед последним плаваньем силенками немного запастись да закупить для будущего хозяйства нашего многонужные запасы, чтоб мелочь, пустяковина бездельная на месте вам уж докуку не чинила. Поживем недельку в сем прекрасном месте, а там и на Филиппины двинем. Ну, како мыслите?

Мужики молчали, смотрели куда-то вбок. Молвил, вздохнув, Суета Игнат:

- Твоя милость, скажи, отвечаешь ли за то, что окромя ласк ничего нам от сего народа не выйдет? Ведь вспомни, колико мерзостев нам от богопротивников досталось? Мы, сударь, товарищев своих на заклание идолопоклонникам отдавать уж не желаем да и ихнюю кровь языческую проливать уж не хотим! Хватит, по уши в той крови искупались!

- Не хотим! - загомонили, заворчали мужики. - Грешить боле не желаем!

Беньёвский усмехнулся, выдернул из камзольного карманчика раскружавленный надушенный платок, вытер им свой нос ястребиный, размеров преизрядных.

- Игнат, ты поистине меня удивляешь! О каких язычниках речь ведешь? Знай - избыли мы в путешествии нашем всех христоненавидцев - не будет больше. Ах, знали бы вы, каких добрых нравов народ португальский! Да таких защитников дела Христова вы токмо в сонме ангелов небесных сыщете, да и то не боле десятка! Жизни положат за крест с улыбкой, бестрепетно. Их в ступе будут толочь, а они лишь молитвой на мучения ответят. Правда, католики они, а посему хочу я вас не русскими представить, а венгерцами, кои то ж вероисповеданье имеют. Что вам за беда? Недельку-то всего венгерцами походите, а там, глядишь, опять по-русски сморкаться будете. Я бы не отказался.

- Вот те на! - озадаченно хлопнул себя по ляжке Спиридон Судейкин. Что ж нам таперя и креститься по-ихнему прикажешь, двумя перстами?

Адмирал отвечал с улыбкой приятной:

- А можете совсем при португальцах не креститься, чтоб не сердить таких придирчивых радетелей Христовых. Ну а ежели припрет, так за угол зайди да сверши незаметно по-православному обряду. Лучше ж всего на квартире.

Несколько мужиков загорланили сразу, другие лишь недовольно забухтели:

- Вишь, чего захотел! Может, в нужник ещё для молитвы забраться прикажешь?

- Не будет сего!

- Али в мотню совать руку, чтоб знамение крестное не углядели?

Беньёвский неожиданно рассвирепел, бросил на палубу платок:

- Не сметь перечить! - закричал пронзительно, так что набухли на шее жилы. - Венгерцы вы! А коли не хотите в оных неделю походить, то сами на себя пеняйте!

Не властный, страшный голос адмирала всех замолчать заставил, а тихо сказанная фраза Михайлы Перевалова:

- Братики, а ведь пропали мы. Вельзевулу в пасть сами ж и вскочили...

И никто не проронил ни слова больше. А Беньёвский, не осерчав совсем, что назвали именем таким, а, напротив, кажется, обрадовавшись даже, ловко нагнулся за брошенным платком и весело сказал:

- Ну, ялбот готовьте. Сразу двадцать человек со мной поедут - на квартиру тотчас устрою, как господ! - и прокричал стоявшему в сторонке Чурину: - Господин штурман, распорядись-ка выдать новосработанным венгерцам платье наилучшее! Европейцы пред европейцами в срамотной одежде не ходят!

Пока готовились к отплытию на берег, Беньёвский подошел к Устюжинову Ване, который, Мавру приобняв, смотрел на ощетинившуюся мачтами судов гавань Макао.

- Иван, - дружески потрепал он плечо юноши, заглянуть в глаза хотел, но не получилось, - скажи, а ты меня тож Вельзевулом считаешь?

Ваня со дня жестокого десанта на Формозу к адмиралу не подходил и словно не замечал его. И сейчас к Беньёвскому головы не поворотил, движением решительным плечо свое освободил, но не отмолчался:

- Зачем вам интересно мнение мое? Тогда, когда для избиения мужиков посылал, не много стоило оно. Так чего ж теперь в цене взросло? - Но ровный, спокойный тон свой не долго выдерживал Иван - гневно задрожали губы, с которых сорвалось: - Ты, господин Беньёвский, не токмо Вельзевул, но зверь, до крови человечьей вельми охочий, кто под овечьей шкурой клыки и когти свои скрывает! Злоба твоя черней Каиновой! Перевертень ты! Знать тебя не желаю! Сколь мерзок ты мне! Уйди отсель!

Мужики, стоявшие поодаль, раскрыли рты от изумления. Все со страхом ждали, что дело кровью сейчас закончится, но адмирал вдруг как-то виновато сжался, сморщился лицом, задвигал своими тонкими губами, но эти губы тотчас сложились в дьявольскую улыбку.

- Быть может, ты и прав во многом. Но гнать тебе меня не следует. К своим ты уж не вернешься, Ваня. Мой ты, и дорога у тебя одна...

- Куда ж? - не смог сдержать вопрос Иван.

Беньёвский усмехнулся и в сторону порта головой мотнул:

- А вот туда! - и, улыбаясь, прочь пошел.