Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Не представляю, как все это вместе взятое соединилось в общественном сознании и как в нем могут не сталкиваться вещи прямо противоположные. Плюрализм в одной голове – шизофрения, как и было сказано. Ну пусть не шизофрения, но когнитивный диссонанс уж точно. Одни хотят от него вылечиться, других все устраивает, им комфортно оставаться в плену мифов, тем более они претендуют на истинность. К тому же, как известно, факты влияют на нас куда меньше, нежели эмоции и личные убеждения.

Думаю, не мне одному интересно, какими они были – люди, увековеченные на «Площади Революции». Казалось бы, узнать это труда не составляет, Сеть перед глазами. Если набрать в поисковике название станции, выскочат ссылки на многие тысячи страниц с рассказами об этих людях.

При ближайшем рассмотрении, однако, обнаружилось, что в основном это фейки, выдуманные и запущенные в оборот уже в XXI веке. Сам скульптор никаких записей на этот счет не оставил, архивные изыскания к заметным результатам не привели. Кое-кого, правда, можно было «вычислить», и читателю предстоит узнать о них на последующих страницах. Когда же выяснилось, что таких не так уж много, мой замысел немного изменился. Так, помимо известных мне реальных «моделей» скульптур, в книге оказались рассказы об их прототипах и архетипах.

Какая стойкая ассоциация могла прийти в голову советскому человеку при виде революционного матроса, увешанного крест-накрест пулеметными лентами? Понятно, «матрос-партизан Железняк». А при виде пограничника с собакой? Знаменитый следопыт Карацупа. Какими они были на самом деле? Для того, чтобы попытаться это понять, пришлось изрядно попотеть, снимая с них пропагандистский глянец. Впрочем, автор нисколько не жалеет о потраченном времени. Надо сказать, ими дело не ограничилось, на обочине сюжета неожиданно возник иностранный консультант – американский инженер, имевший отношение к строительству метро, и его возлюбленная, советская кинозвезда. Они тоже стали персонажами этой книги, и их истории открыли мне глаза на многое в жизни людей того времени, о чем я прежде и не подозревал. Надеюсь, тут найдется кое-что новое и неожиданное и для читателя, желающего удовлетворить свое любопытство – за чужой (то есть за мой) счет.

Глава 1

«Синдром Площади Революции»

Может, слышали когда-нибудь о «синдроме Сикстинской капеллы»? Это когда туристы, глядя на расписанный Микеланджело потолок, теряют сознание. Чтобы разглядеть что-то, нужно запрокинуть голову, тут-то и пережимаются позвоночные артерии, и нарушается кровообращение головного мозга.

Выдуманный мною «синдром Площади Революции» – это когда пассажиры метро теряют разум, глядя на скульптуры Матвея Манизера, и, будто охваченные лихорадкой, на бегу за них хватаются. У кого-то – бессознательные навязчивые движения, у других – очень даже сознательные. В расчете «на успехи в личной жизни» девушки трут туфельку у «Студентки», юноши – у «Дискоболки». Верная примета сдать экзамен – потереть нос бронзового пса, того, что с «Пограничником». Прикосновение к шестерне в руке у «Инженера» принесет удачу в защите диссертации. Погладить петуха у «Птичницы» – это к деньгам.

Другой признак «синдрома Площади Революции» – истовая вера в советское прошлое. Его персонажи кажутся многим героями, им из сегодняшнего дня вслед за Николаем Тихоновым кажется, что гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей. Вообще-то героический эпос больше характерен для минувших времен. Это людям далекого прошлого было свойственно эпическое мышление с его категориями великих героев, которые разрушают горы и останавливают реки. Но и нынче многим нужна вера в нечто подобное и, главное, ощущение того, что наши предшественники были сильными и могучими, «нас все боялись», и значит уважали. А все советское воспринимается как «потерянный рай».

Стены Сикстинской капеллы были расписаны живописцами – Боттичелли, Перуджино и Гирландайо, расписать же двадцатиметровый потолок поручили скульптору – Микеланджело. Реальную архитектуру капеллы он преобразил с помощью иллюзионистских приемов, вот почему свод потолка с его изгибами производит впечатление грандиозного архитектурного сооружения. И в московском метро было преображено пространство, задуманное архитектором станции Алексеем Душкиным. Он и не думал ни о каких скульптурах, на них настоял скульптор Матвей Манизер, заполонивший станцию бронзовыми фигурами. Микеланджело перевел скульптуру в плоскость, а Манизер, наоборот, плоскость – в скульптуру. И это, вероятно, то общее, что связывает построенную папой Сикстом IV в конце XV века капеллу и московскую станцию метро.