Какая музыка была!

Затем, чтоб не мешать погибельной                                                      работеИ утренним часам прерывистого сна,Дом для гостей стоит почти что                                                на отлете,А там, где сам живет, есть комната                                                    одна.А в ней болельщик мой глаголом                                                  и страстямиИспытывает стиль, до света жжет                                                   свечу,Приходит посмотреть, как я мечу                                                  третями,Как своего шара по-своему кручу.Карибский окоем зелено-серо-сизый,Береговой песок. Следы еще свежи.Сияющим плющом охвачены карнизы,И тысячами книг забиты стеллажи.Живем, пока живем. А там, глядишь,

                                                        стареем.Но продолжаем жить. И все чего-то                                                       ждем.И вот остался я вдвоем                                   с Хемингуэем,С «Иметь и не иметь» и с «Кошкой                                          под дождем».

«Воскресное воспоминанье…»

Воскресное воспоминаньеОб утре в Кадашевской бане…Замоскворецкая зима,СтолицаНа исходе нэпаРазбогатела задарма,Но роскошь выглядит нелепо.Отец,Уже немолодой,Как Иудея, волосатый,Впрок запасается водой,

Кидает кипяток в ушаты.Прохлада разноцветных плит,И запах кваса и березыВ парнойПод сводами стоитЕще хмельной,Уже тверезый.В поту обильном изразцы,И на полках блаженной пытки —Замоскворецкие купцы,Зажившиеся недобитки.И отрокВпитывает впрок,Сквозь благодарственные стоны,Замоскворецкий говорок,Еще водой не разведенный.

«Я замечаю в ней следы ума…»

Я замечаю в ней следы ума,Жестокости и жесткости, и жалость,

И жалость, о которой и самаЕще не знает или знает малость.Я замечаю в ней черты отцаИ собственные с ними вперемешку,И, замечая, не стыжусь лица,Скрывающего горькую усмешку.

Белая собака

Был снегопад восемь дней,                                   а потом и мороз наморозил.Не разметешь, не протопчешь,                                    до соседней избы                                               не дойдешь.Здесь не поможет ничем                                     не то что лопата —                                           бульдозер.Весь Первояну-поселок                                   заставлен сугробами сплошь.Разум и нищий инстинкт                                   пребывают извечно бок о бок,

И неизвестно чему                            эта бездомная, слабая,                                    тощая белая сука верна.Ради того, чтобы жить,                                  от избы и к избе                                        в небывалых сугробах,В непроходимых снегах                                   протоптала                                                    тропинку                                                                  она.

Tslun tschan

Этот остров Цлун-Чан – случайный транзит,Потому что Калькуттский аэропортВ связи с нелетной погодой закрытИ желтым туманом к земле притерт.Этот старый отель дело своеДелать привык в темноте.Эти девки внизу способны на все.И на все способен портье.

Последний лыжник