Я. Красносельский

КАКАЯ РУБАШКА ЛУЧШЕ

С Алешей я познакомился в деревне, где он после шестого класса отдыхал вместе с родителями. Встречались мы по утрам и вместе шагали до моста. Затем он сворачивал налево — к омуту, где можно ловить поплавочной удочкой. А я отправлялся направо — там, среди водных джунглей, разбойничали щуки: для них у меня имелся спиннинг.

Возвращались же мы в разное время и лишь однажды — вместе. Алеша, обычно разговорчивый и веселый, на этот раз шел молча.

— Как улов? — спросил я.

— Так себе, штук пять-шесть пескаришек. Не клюет сегодня.

А в моем улове были и щуки, и окуни. Почему же ему не везло? Осмотрел его удочку, спросил о насадке. И не нашел ответа: снасть у Алеши хорошая, насадка свежая, нескольких видов. Потом я обратил внимание на его рубашку и спросил:

— Когда надел?

Он удивился и с улыбкой ответил:

— Сегодня.

— А вчера у тебя хорошо клевало?

— Да.

— В серой рубашке был?

— Серую я на прошлой неделе носил, а последние дни — зеленую.

— Вот поэтому тогда у тебя клевало, а сегодня нет: рыба пугалась белой рубашки — ее далеко видно. А серая или зеленая сливается с прибрежными кустами и травой.

Около дома, в котором жил Алеша, мы остановились и он сказал:

— Я все вспомнил. Получается, как вы говорите. Но вот и на прошлой неделе я два дня был тоже без улова.

Я догадался, почему не было удачи в эти дни, но хотел проверить себя и предложил Алеше вместе порыбачить на омуте. Он согласился, и на следующее утро у моста мы оба свернули влево. Алеша уступил мне свое лучшее место. Сам же отошел в сторону и сел на голом галечном берегу. Через полчаса я сказал:

— Признайся, у тебя на этом месте никогда хорошая рыба не ловилась.

— Тут только мелочь водится…

— Неверно! Есть и хорошая рыба.

Я пересел — занял место недалеко от Алеши, около невысокой ольхи, под ее ветвями. Вскоре поймал окуня, затем несколько плотвиц, двух язей и голавля. Все они крупные.

— Вода в реке чистая, прозрачная, и рыба хорошо видит тебя, рассказывал я Алеше. — Если же спрятаться за деревом, кустом или камышом, она не заметит тебя, потеряет осторожность и подойдет к насадке. Однако рыба и в таком месте увидит большое белое пятно которое время от времени двигается. Вот почему вставать, скажем, надо пореже, часто махать удилищем тоже не стоит. Если сидеть тихо и неподвижно, то рыба подойдет совсем близко и можно увидеть много интересного в ее жизни.

— А пескари ведь тут у меня клевали, — не уверенно заметил Алеша.

— Во-первых, не пескари, а пескаришки-несмышленыши. Ведь чем рыба крупнее, тем опытнее, больше опасается человека, всего, что движется по берегу.

Кстати, рыба не отличает человека от животных или предметов. Если, например, рыболов замер около удочек, он не враг, корова шагает по берегу или мелководью — она враг. Разные виды рыб по-разному пугливы. Так, окунь не обращает внимания на многое из того, что может привести в панику, скажем, плотву. Ты, наверное, и сам не раз замечал, что очень часто окуня ловят прямо на купальнях, через несколько минут после шума купающихся. Особенно пугливы хариус и форель. Верховые рыбы находятся ближе к удильщику и они более пугливы, чем донные, например пескари. Конечно, многое зависит от того, насколько прозрачна вода. Об этом особенно надо помнить тем, кто ловит с лодки. Порой вода бывает настолько мутной или темной, что можно ловить чуть ли не у самого борта, если глубина хотя бы метра три. А иной раз и при шести метрах не только «солидная», но и мелкая рыбешка близко не подходит к насадке и поймать ее не удается. Ну, а знаешь ли ты, каких звуков боится рыба? Резких! Скажем, свисла, даже далекого.

Многие рыболовы знают, что в момент какого-нибудь, хоть и отдаленного, взрыва мальки в панике выскакивают из воды. Конечно, и крупная рыба, услышав, например, выстрел, как говорится, не может найти себе места. Негромкие же разговоры удильщиков она не слышит. Объясняется это тем, что звук с большим трудом преодолевает границу воздух-вода: подавляющая часть его не может проникнуть в воду. Рыба лучше слышит звуки, которые передаются по предметам, соприкасающимся с водой. Так, нельзя стучать по дну лодки и по берегу реки. В первом случае это может быть, к примеру, звук падения коробки с насадкой, во втором — удары топора по полену.

В следующий раз я встретился с Алешей через несколько месяцев, в середине ноября, когда начинался зимний сезон. Поздоровавшись, он сказал:

— А вот теперь маскироваться не надо.

— Ошибаешься! В первое время, когда лед еще тонкий и прозрачный, о маскировке никак забывать нельзя.

В это время мы как раз вышли на лед. Алеша сел на чемодан и стал внимательно наблюдать за мной. А я начал, конечно, с того, что просверлил лунку. Затем побрызгал вокруг водой из нее, а там, куда она не долетала, поскреб лед пешней. От этого он стал рябым, матовым и рыба уже не могла меня видеть.

— А если плащ расстелить или веток набросать? — спросил Алеша.

— Плащ, тростник — можно, а вот ветки не следует: зачем прибрежные кусты портить и засорять речку?…