Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Агатияр был искренне признателен своему сердцу за то, что оно не отказало в тот момент, когда немолодой мужчина, крупный и с хорошими мускулами, материализовался прямо в центре обеденного стола. Если быть точным – на блюде, где лежала аппетитная пулярка в густом, ароматном белом соусе. Появление мужчины было неожиданным, а бесславная гибель пулярки, безнадежно испорченной его кожаными штанами – потертыми, рваными и заляпанными грязью невесть каких дорог, – явилась уже настоящей трагедией. Кроме того, мужчина угодил сапогом прямо в тарелку императора, и теперь разгневанный Зу‑Л‑Карнайн с нечленораздельным ворчанием поднимался со своего места. Отборные телохранители, акара, не стали терять ни секунды на немое и неподвижное изумление, а окружили нежданного гостя, выставив свои мечи. У последнего явно не было никаких шансов. Кажется, лишенный обеда аита пытался отобрать у кого‑то из акара меч, поскольку его собственный был оставлен в личных покоях. Кто знает, чем бы завершилась его попытка, однако Агатияр обратился к нему строгим тоном:

– Аита, я смиренно умоляю тебя не начинать разбирательство с обнаженных клинков и затуманенного гневом рассудка. Правда, я тебя понимаю. – И, обернувшись к гостю, добавил:

– Вы хоть понимаете, милейший, что вы сейчас натворили?

– Прошу прощения, – растерянно пробормотал тот, пытаясь слезть со стола, избегнув дальнейших разрушений. – Я сознаю, что оскорбил величие славного императора, и готов понести соответствующее наказание. Но у меня дело к блистательному аите, и я прошу выслушать меня прежде, чем призвать к ответу за грубость, хоть она и была невольной.

– Да какое, к драконам, величие?! – рявкнул Зу‑Л‑Карнайн. – Величия ты не затронул, ты, балбес, пулярку угробил! Ах, какая была птица. А я голодный... Ладно, кто ты и как сюда попал?

– Попал он сюда не по своей воле, – загремел всепроникающий голос, так хорошо знакомый императору. – Его сюда я приволок, а вот со столом немного ошибся. С кем не бывает?

– Тиермес! – в один голос воскликнули император и его визирь.

– Представь себе, – насмешливо молвил прекрасный бог, появляясь в серебристо‑голубом сиянии. – За пулярку несу ответственность только я, а посему... – Вместо продолжения он небрежно указал рукой на стол, и тот моментально изменился: появилась на нем иная скатерть, посуда и приборы, выросли сосуды с диковинными напитками, бесчисленные тарелки и чаши с салатами и закусками, о которых при дворе Зу‑Л‑Карнайна никто слыхом не слыхивал, и три золотых блюда с благоухающими, дымящимися, истекающими свежим соком упитанными птицами. – Прошу.

А когда Зу‑Л‑Карнайн и Агатияр снова уселись в свои кресла, повинуясь его знаку, Тиермес молвил:

– Разрешите представить вам доблестного гуахайоку Гейерреда, которому мы обязаны важными сведениями. Он вел себя как достойнейший и должен быть вознагражден. Впрочем, это уже дело Каэтаны, мне эта часть никогда не удавалась. Вы обедайте, а я расположусь рядом, послушаю ваш разговор.

– Акара удалить? – спросил предусмотрительный Агатияр.

– Пусть останутся. Они все равно ничего не будут слышать, кроме, естественно, необходимых распоряжений.

Прекрасный бог вольно раскинулся в воздухе на уровне стола, его прозрачные крылья легли на пол тяжелым светом.

– Что‑то не так в этом странном мире, – начал он. – Но вот что?..

В течение следующего часа гуахайока подробно рассказывал императору все, что стало ему известно о возвращении Аджи Экапада, о повальном безумии, охватившем членов королевского совета, о гибели графа Коннлайха и его рыцарей, а также о своем аресте и побеге из башни Черной Крысы и о том, что случилось в храме Тиермеса.

– Боюсь, что доблестного графа действительно нет в живых, – печально молвил аита, выслушав Гейерреда. – Сейчас в Джералане происходит приблизительно то же, что и в твоем Мерроэ, с той только разницей, что происходит уже довольно давно. Мне докладывали о том, что отряд Альбин‑хана истребил двести западных рыцарей, но случилось это в Сарагане, так что тагары были в своем праве – они всегда могут сослаться на то, что защищали земли империи от вторжения чужаков. Скажи, граф был обязан подчиняться вашему магу беспрекословно?

– Да, – горестно молвил гуахайока. – Подумать только, что я сам, своим распоряжением послал на смерть старого друга. Что же теперь будет, аита?

– Сам не знаю, – пожал плечами Зу‑Л‑Карнайн и спросил у Агатияра:

– Вот ты скажи, что мне делать? Правду мы, положим, знаем, но если эти безумцы перейдут границу и начнут сражение, не могу же я уступать им свои земли без боя. Не могу же я не сопротивляться вообще!

– Не можешь, – согласился Тиермес. – Вообще, тебя, аита, поставили в безвыходное положение. И сам ты из него не выпутаешься, но ты счастливчик, и о тебе есть кому позаботиться. И ты, Гейерред, не волнуйся. Этой войной мы займемся сами.

– Кто «мы»? – осведомился Агатияр.