Какие большие зубки

Я встала и вышла из комнаты, ничего не сказав. Мне хотелось накричать на бабушку, но я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Нельзя позволять людям видеть, как ты злишься: они только используют это против тебя. Лучше держать все внутри и дожидаться подходящего момента для ответного удара. Я не раз поступала так в школе. Как с той девочкой, которая держала меня, пока ее подруги рылись в моих вещах, а потом по очереди читали мой дневник, передразнивая мой голос. Это было еще в те времена, когда я вела дневник, записывала в него отрывки из стихотворений, делала заметки для самой себя о том, что хотела запомнить и о чем мечтала. Я выждала, пока та девочка отправится в город за покупками, и изрезала на ленты лоскутное одеяло, которое ей сшила мама. Ее крики было слышно даже из моей спальни.

Разумеется, на рождество мама сшила ей новое одеяло. Вот, каково это – не быть лишней в своей собственной семье.

Я была так поглощена мыслями, что лишь на полпути от зала до кухни услышала, как в стене что-то скребется.

Я остановилось возле портрета дедушки Миклоша с лошадьми и прислушалась, навострив уши. Шорох доносился от противоположной стены, той, над которой шла лестница. Что издавало этот шум? Крысы? Призраки? Если бы призраки существовали, они бы точно водились в этом доме. Присмотревшись к стене повнимательнее, я заметила стык, щель там, где, как я прежде думала, была цельная стена. Я поняла: это дверь. На мгновение она дрогнула. И вдруг с грохотом распахнулась, и оттуда вылетел Рис.

Он отлетел к противоположной стене и ударился о нее головой. Губы Риса были красными, словно он искусал их, а на шее с обеих сторон краснели отпечатки ладоней. Когда он снова опустил голову, я увидела дикий взгляд, широкий оскал и зубы, которые на моих глазах становились острыми. Он хотел было нырнуть обратно за дверь, но увидел меня и резко остановился. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться на стену. Он уставился на меня.

– Что ты видела? – спросил он.

– Ничего. – Я покачала головой. Краем глаза я заметила движение со стороны двери: кто-то закрыл ее изнутри. Так что же я видела?

Я заставила себя смотреть на Риса, а не на дверь. Он был зол. Но не только. Он был взволнован. Боялся, что я увидела что-то и могу кому-то рассказать. Но кому? И кто закрыл дверь с той стороны?

– Чего пялишься? – ощерился он.

– Успокойся, – сказала я. – Не понимаю, о чем ты. – Я смотрела ему прямо в глаза. В этом весь секрет: когда лжешь, смотри в глаза. Заставь собеседника первым отвести взгляд. Это работало с монахинями, и я молилась, чтобы сработало и с Рисом.

Он превратился в волка за секунду, его тело растянулось и щелкнуло, и у меня голова закружилась от этого невероятного зрелища, а Рис в один прыжок скрылся в тени кухни. Хлопнула задняя дверь. Спустя минуту появилась Маргарет и подобрала его одежду, оставшуюся лежать на полу. Повесила ее в шкаф – в настоящий шкаф с нормальными дверями, а не щелями в стене. Что-то бормоча и недружелюбно хмурясь, она попятилась и исчезла в кухне.

Оставшись одна, я провела пальцами по трещине: почти не заметно, словно шов между обоев. Если поддеть ее ногтями под определенным углом, то можно немного ее расширить. Но только на дюйм, дальше что-то мешало. Что-то изнутри держало ее закрытой, цепочка или щеколда. Тайный ход? Я не помнила, чтобы в детстве видела что-то подобное. Кто-то запер дверь изнутри.

Из-за угла вышла Лума, и я повернулась к ней.

– Что это? – требовательно спросила я, показывая на стену.

Она нахмурилась.

– Не знаю, – с напускной беззаботностью ответила она.

– Это ты только что была там? – не отступала я. – Вы с Рисом дрались в этом шкафу? Он тебя донимает?

– Нет, – возразила Лума. – Я только что спустилась со второго этажа.

– В любом случае кто-то был там с Рисом. И этот кто-то запер дверь.

Лума прищурилась.

– Я его убью, – сказала она. – В какую сторону он побежал?

– Лума, что происходит?

Она посмотрела на меня как на дурочку.

– Рис хочет быть с ним, – сказала она.

– С кем?

– С Артуром

.

У меня в ушах раздался негромкий звон.

– Что?

– Ну, ты знаешь. Хочет проводить с ним все время. Хочет оставаться с ним наедине. Бабушка говорит Рису, чтобы он прекращал эти игры, но он не слушает. Делает, что хочет. – Лума тряхнула головой.

В моей голове бешено завертелись мысли. Это многое объясняло: зачем он крутился перед зеркалом в зале, к чему были эти сумасшедшие попытки впечатлить Артура. И мне стало ясно, что Рис опасен. Я прямо-таки видела, как он загоняет Артура в угол в шкафу, прижимает к стене. Я представила выражение лица Артура, холодное и сдержанное перед лицом животной ярости моего кузена, и почувствовала легкую приятную дрожь. Может, мне самой хотелось бы зажать Артура у стены.

И, разумеется, все это натолкнуло меня на мысль о Люси Спенсер. О том, что я наделала. Почему сбежала.

– Нельзя это так оставлять, – сказала я. – Что, если Рис ему навредит?

Лума схватила меня за руки.