Каким человеком вырастет ваш ребенок?

Мама каталась со своими детьми в небольшой лодке по озеру. В четыре часа она дала каждому по булочке. Но один из мальчиков баловался на краю лодки. Он склонился над водой и уронил свое кушанье. Что нужно было делать: не давать ему больше ничего? Может, каждый из детей должен был отделить ему по кусочку от своей булочки?

Ва (6,5 лет).

– Не нужно ему больше давать булочку, потому что он уронил ее.

Шма (7 лет).

– Незачем было баловаться на лодке. Это будет ему уроком.

– Тогда что же нужно было делать?

– Не делиться.

– А если бы мама сказала поделиться?

– Нужно было бы послушаться.

– Но это было бы справедливо или нет?

– Справедливо, потому что надо слушаться свою маму.

Заметим, Шма не просто считает, что надо слушаться маму. Его позиция: то, что мама скажет, будет справедливо. Это же мама!

В беседах с шести-семилетними проявляется одно и то же: почти все дети этого возраста считают, что родители говорят и действуют справедливо, на их решение можно положиться. В этом выражается удивительное мнение маленьких детей о величии, всезнании и всемогуществе родителей. Впрочем, скоро картина начинает меняться.

Вот беседа по поводу той же истории про упавшую булочку с девочкой на два года старше.

Жюн (9 лет)

.

– Делиться не нужно, потому что это его вина.

– А его братья решили поделиться. Это справедливо?

– Я не знаю.

– Это по-доброму? Это благородно?

– Да, это по-доброму.

– Справедливо или благородно?

– Больше благородно, чем справедливо.

– А если бы мама сказала поделиться. Это справедливо?

– Тогда это было бы справедливо.

Как мы видим, мнение Жюн менее категорично. Она не осуждает братьев, которые хотят поделиться, более того, она соглашается, что это по-доброму и благородно. В то же время, чтобы признать такое действие справедливым, ей нужно подтверждение значимого взрослого – мамы. Собственное ощущение есть, но присутствует и оглядка на маму.

В этой беседе обращает внимание перемена в моральной позиции девятилетнего ребенка, отход от полного следования мнению взрослого, зарождение более самостоятельной и развернутой оценки ситуации. Мы убедимся, что такое развитие характерно для возраста 8–11 лет, мы встретимся с проявлениями того же процесса в отношении других моральных суждений.

Что такое ложь?

Среди прочих детских проступков родителей особенно беспокоит ложь. Почему дети говорят неправду? Откуда это берется? Как относиться к обману? Мы ищем ответы на эти вопросы. В таких поисках важно иметь в виду возраст ребенка.

Психологам хорошо известно, что до 5–6 лет дети смешивают свои фантазии и действительность. Если они о чем-то рассказывают, это может быть из мира воображения. Кроме того, как обнаружил Пиаже, до 6–7-летнего

возраста дети имеют довольно туманное представление о том, что значит само слово «ложь». На прямой вопрос об этом ученый часто получал ответы: «Это слова, которые не надо говорить», «Это плохие слова». Малыши придерживаются такой позиции при более детальных расспросах.

Вот Пиаже беседует с мальчиком Тулом 6 лет. Начинает профессор.

– Если я говорю кому-нибудь «дурак», это ложь?

– Да.

– Почему?

– Потому что это плохое слово.

– А если он на самом деле дурак, это все равно ложь или нет?

– Да.

– Почему?

– Потому что это плохое слово.

Таким образом, ребенка не удивляет само слово «ложь», он готов к его использованию в разговоре. Тем не менее дети этого возраста ассоциируют ее или с просто неправильным ответом, или с ругательными словами, которые им запрещают произносить. Один 6-летний мальчик назвал ложью ответ «пять» на вопрос, сколько будет дважды два.