Какими мы станем после смерти

Она меня как будто не услышала, однако слегка вздрогнула и сказала санитарке: – Спросите мистера Клемонса, не нужно ли нам кого-нибудь вызвать. Сам он так расстроен, что вряд ли об этом подумал.

Санитарка подошла к бледному как полотно Теду – моему мужу – и тот сразу отправился звонить.

Через несколько часов дверь операционной открылась и из нее выкатилась накрытая простыней тележка, за которой шли анестезиолог, медсестра и хирург – доктор Блантон. Тед держал открытой дверь в мою палату и, когда они вошли, я проникла следом. Я стояла в углу, наблюдая за тем, как мое неподвижное тело уложили на кровать и укрыли одеялом, оставив лишь место для стетоскопа, который доктор Блантон немедленно пустил в ход. Послушав меня несколько секунд, он повернулся к Теду.

– Мистер Клемонс, мы сделали все, что могли, но этого, возможно, недостаточно. Она уже несколько часов находится без сознания. Если хотите, посидите рядом с ней, но не пытайтесь разговаривать – она вас не слышит.

Как же – без сознания! Доктор сразу ушел, а медсестра устроила дежурный пост возле моей кровати, периодически проверяя пульс. Устав от разговоров о моей неминуемой смерти, я вышла в коридор. Никогда еще я не чувствовала себя более живой и энергичной.

Через несколько часов из Поплар-Блафф, штат Миссури, приехали моя мать Рода Рассел и моя сестра Элен Тернер. Увидев, как они расстроены, я забеспокоилась, что меня могут похоронить заживо. Это было не лишено оснований – в те дни бальзамировали только богатых. Как только эта мысль пришла мне в голову, комната начала быстро бледнеть и я вдруг очутилась на открытом воздухе.

По широкой спирали я взлетала все выше и выше. Солнце светило ярче обычного, деревья были зелеными, и вообще все выглядело как на картинке. Набрав скорость, я воспарила высоко-высоко, и тут вдруг почувствовала, что пора возвращаться. Никто мне ничего не приказывал, но я понимала, что так надо.

По правде говоря, возвращаться в тесное тело мне вовсе не хотелось, но какая-то сила быстро потащила меня вниз. Там я без особого желания влилась – это слово здесь подходит больше всего – в свое неподвижное тело, чувствуя, как один за другим оживают все его органы. В своем теле мне было тесно и неудобно, и я нисколько не радовалась возвращению.

Увидев, что мои глаза двигаются, удивленная сестра побежала за доктором. Третьего сентября 1923 года меня выписали из больницы.

Я никогда не забуду того, что тогда пережила. Если это и есть смерть, чего же тогда ее бояться?» («Параллельные миры»)

«Познай самого себя!»

В Живой Этике дается не только объяснение природы измененных состояний сознания, но и целое учение о необычных творческих возможностях тонких тел человека.

Из истории духовно-философских и религиозных учений известно, что йоги и подвижники умели сознательно использовать необычные возможности, присущие тонким телам. Творческие возможности астральной и ментальной оболочек сознания с глубокой древности использовались посвященными в эзотерическое знание для познания окружающей среды, для достижения высших состояний сознания, для увеличения психоэнергетического потенциала человека. Умение адептов высшей йоги сознательно использовать тонкоматериальный комплекс собственного организма дает им фактически неограниченные возможности в познании окружающей природы. В учении Живой Этики о возможностях тонких тел человека говорится: «Освобожденное (имеется в виду выделенное из физического тела – авт. ) тонкое тело йога посещает различные планы бытия. Пространственные полеты и погружения в недра планеты одинаково доступны». Познавательные возможности тонкоматериального аппарата человека и в самом деле намного выше способностей его физического организма – чего стоит только одна способность астрального и ментального тел мгновенно переноситься на дальние расстояния и беспрепятственно проникать сквозь физические преграды, как это происходило с людьми, пережившими ОВТ во время клинической смерти и шоковых состояний.