Какое надувательство!

Насколько иной стала бы моя жизнь, насколько отличалась бы от нынешней, если бы я тогда сделал шаг в комнату, а не растаял во тьме быстро и безмолвно, как сон, ускользающий от пробуждающегося разума.

* * *

Утром в субботу я вышел из дома, пока остальные еще спали, и вернулся в Лондон. После этого я не видел Джоан много лет. Ее родители вышли на пенсию и переехали в деревушку на южном побережье Англии, поэтому теперь на Рождество мы больше не встречались. Единственное известие о ней я получил от матери (незадолго перед тем, как мы с ней перестали разговаривать): Джоан вернулась в Бирмингем и вышла замуж за местного бизнесмена.

В понедельник с утра я позвонил в «Павлин Пресс» и принял их заказ на сочинение книги о семействе Уиншоу.

В тот же день я пошел и купил первый в своей жизни видеомагнитофон.

Томас

Немногие помнят о первом бытовом видеомагнитофоне , запущенном в производство компанией «Филипс» еще в 1972 году. Стоил он непомерно, время записи ограничивалось одним часом, так что покупали его преимущественно предприятия и организации. Однако Томас Уиншоу все равно приобрел новинку и встроил в сервант за дубовой панелью стены кабинета в банке «Стюардз». Но несмотря на это, решил, что деньги в такое вкладывать пока не стоит. Хотя лично Томаса изобретение возбуждало: он отдавал себе отчет в коммерческом потенциале подобной игрушки и вместе с тем ощущал, что время для нее пока не пришло. Вернее, почти пришло, но не вполне.

Жизнь забила ключом только в 1978-м. В апреле компания «Джей-ви-си» выбросила на рынок свою «Домашнюю видеосистему» с форматом VHS, которая в розницу стоила всего 750 фунтов, а через каких-то три месяца их конкуренты «Сони» запустили «Бета-макс». Последующие несколько лет две системы мерились на рынке силами, и VHS в конце концов одержал чистую победу. Осенью 1978 года, когда Томас Уиншоу объявил, что банк сосредоточится на инвестициях в эту быстрорастущую сферу промышленности, первоначальная реакция прочих членов правления была смятенной. Томасу напомнили, что флирт «Стюардз» с киноиндустрией в начале 60-х годов оказался безуспешным, а десятью годами раньше даже вызвал кризис в «Морган Гренфелл» [96], когда крупные обязательства «Стюардз» по финансированию кинопроектов наверняка привели бы к катастрофе, если б не вмешательство Английского банка. Томас от подобных напоминаний отмахнулся. Он не предлагал ничего рискованного вроде финансирования кинопроизводства. Он просто имел в виду скромную долю в одном из ведущих производителей электронного оборудования, поскольку рынок этого оборудования, как он сам поспешил бы признать, на данном этапе еще достаточно нов, нестабилен и, честно говоря, слишком подозрителен. Как обычно, инстинкты его не подвели. За последующие пять лет импорт видеорекордеров вырос десятикратно, и к 1984 году 35, 74% британских домов владели этими устройствами — по сравнению с 0, 8% в 1979 году. Банк пожинал солидные прибыли. Затем, в 1981 году, «Стюардз» стали советниками и управляющими фондов одной компании, быстро укреплявшей позиции на рынке постпродукции, дистрибуции и переноса изображений с пленки на видео. При помощи банка эта компания слилась с независимой фирмой, занимавшейся тиражированием, и еще через несколько лет более трех четвертей ее доходов поступали от копировальных услуг. И вновь банк получил существенные дивиденды. Однако в какой-то момент Томас поскользнулся: он с энтузиазмом поддерживал систему видеодисков «Филипса» «ЛазерВижн», представленную на рынок в мае 1982 года, но более чем через год ее объем продаж составил лишь где-то порядка 8000 штук. Самое очевидное объяснение — отсутствие в системе функции записи, а когда несколько месяцев спустя «Джей-ви-си» неожиданно отменили собственную дисковую систему, а «Ар-си-эй» в 1984-м решили прекратить всякое производство своих плейеров, даже самому тупоголовому промышленному аналитику стало ясно, что новая технология не прижилась. Тем не менее Томас не отказался от своих обязательств перед эссекским заводом по производству дисков — он стоил 10 миллионов фунтов и работал с огромными потерями.