Какого цвета убийство?

– Теперь мы знаем, что имеем дело с настоящим преступником, а не с подражателем. Сейчас мы опубликуем объявление в той же газете, как условлено. Напишите, что принимаете предложенный договор, но настаиваете на личной встрече, чтобы обсудить условия.

Юнас кивнул, не сводя глаз с Алекса.

– После этого с вами снова свяжутся, – продолжал Хельмарк. – Вероятно, снова письмом.

– С какой стати они будут посылать письма? Это как-то старомодно.

– Старые методы порой оказываются самыми лучшими. Мы можем отследить бумажное письмо, но на это требуется время. А вот имейл или СМС оставляют массу цифровых следов. Если преступник не эксперт в компьютерах, то ему надежнее воспользоваться старомодным способом.

– Все происходящее – по сути, переговоры, – сказал Алекс. – А суть переговоров – власть. Тот, на чьей стороне перевес, выиграет партию. Пока мы даже не уверены, что эти угрозы настоящие.

– Вы сказали, что это тот же преступник, что и в двух других случаях. В двух других случаях люди мертвы.

– Видите ли… Те случаи могли быть прикрытием, – мягко сказал Хельмарк и посмотрел на Мари.

– Какого черта! – выкрикнул Юнас и звонко хлопнул ладонью по ноге.

Алекс и Хельмарк переглянулись.

– Подумайте сами. Власть наказывать – она в руках у преступника. Он может расстрелять нас всех на расстоянии. Власть дать вознаграждение – в ваших руках. У вас есть деньги. Уравновешивают ли они друг друга? Все зависит от того, кто больше выиграет от сделки. Обычно побеждает тот, кто имеет наиболее сильную позицию в конкретной ситуации. Тот, кто больше заинтересован в том, чтобы договориться, проигрывает. Поэтому мы обычно отказываемся вести переговоры с преступниками: хотим, чтобы фактор времени был на нашей стороне. Чем ближе дедлайн, тем быстрее следуют уступки.

Хельмарк приподнял брови. Почти слово в слово из полицейского учебника по ведению переговоров.

– Тот, кто не стремится поскорее закончить, не волнуется. Он сохраняет спокойствие. И тогда над ним трудно обрести власть. – Алекс повернулся к Мари. – В данном случае этого человека не тревожит исход переговоров.

Она опустила глаза.

– Мы спрячем вас так эффективно, что никто вас не найдет. Когда они это поймут, то захотят вести переговоры.

Юнас кивнул.

– И где же?

– Мы дадим вам адрес, но никому его не сообщайте, – сказал Хельмарк. – Это крайне важно, если мы не хотим, чтобы все полетело псу под хвост.

Юнас снова кивнул.

– Разумеется.

– Мари, – обратился к ней Алекс, – чтобы сделать свою работу хорошо, нам нужно знать все. Есть ли что-то, о чем вы нам не рассказали?

Он надеялся понять, есть ли у Юнаса мотив. Все знают, что в таком случае главным подозреваемым является супруг. Но Мари Роос сумела всех удивить.

– Это не имеет отношения к делу, – вставил Юнас.

– У меня рак груди, – почти одновременно сказала Мари. – Мне осталось жить примерно два месяца.

Несколько мгновений консультант Кинг смотрел в пол, прежде чем смог поднять голову и посмотреть ей в глаза. Да, не пьяна и не под наркотиками. Под обезболивающими и химиотерапией. Ему стало стыдно.

– Я очень вам сочувствую. Но вы ведь понимаете, что должны сделать все так, как говорит комиссар? Это единственный способ задержать того, кто за всем этим стоит, – хладнокровного убийцу.

Она кивнула. Она сделает.

* * *

– Откуда, черт подери, ты мог это знать? – выпалил Хельмарк, когда они уже сидели в машине.

– Да я и не знал, – ответил Алекс. – Просто заметил, что с ней что-то не так. Она была слишком спокойна. И не смотрела нам в глаза.

– Только бы у нас в команде не оказалось слабого звена…

– Вот это-то меня и волнует, – проговорил Алекс. – Не выкинет она какую-нибудь глупость, понимая, что ей нечего терять? Может быть, стоит отобрать у нее мобильный, чтобы она никому не сообщила, куда они поедут? Никогда не знаешь… И еще одно. Ее муж. Его приступы ярости были запланированы. Когда мы начали, он уже готов был вспылить, только поджидал удобного момента.

Комиссар повернулся к специалисту по коммуникациям, пока машина уверенно разгонялась до восьмидесяти.

– И что это значит?

– Если честно – не знаю, – ответил тот и указал ему на дорогу. – Правда, не знаю.

Глава 97

Стоя возле мойки на своей кухне, Фредрик смотрел на чашку остывшего кофе. Его не покидало странное ощущение краха. Много недель он бился, чтобы закончить работу над биографией, потратил массу времени и сил. Теперь, когда все было сделано, он чувствовал себя выжатым как лимон. Или скорее как половая тряпка, учитывая обстоятельства.

Этим же днем, очнувшись в номере отеля, Мартина сразу стала одеваться. Молчала, стиснув зубы, как бывало, только когда она очень сердилась.

Строго говоря, она и сказала только одну фразу:

– Отвези меня домой.