Калабрийский Король

Мне не хотелось загонять её в рамки. И я был достаточно терпелив, чтобы после она не стала винить меня в том, что я забрал у неё возможность учиться, хотя она проходила домашнее обучение, и быть свободной, хотя она также выбирала клетку вроде своей фермы, за периметр которой практически не выходила.

Жизнь, что у неё была сейчас, была более ущемленной, чем когда-либо будет со мной.

– Кому-то же из нас должны нравиться женщины, – отшучиваясь, ответил я.

Отец свёл брови и кинул очки на стол, изо всех сил пытаясь включить свой рабочий хмурый вид. Но считанные секунды спустя его губы всё же не выдержали и растянулись в широкой улыбке.

Мартин Риверо любил людей.

И я шутил. Женщины нравились ему. Реже, но всё же.

– Мне нужно было пороть тебя.

Я резко выдохнул, смеясь.

– Оставь свои извращения для «друзей».

Папа цыкнул и покачал головой.

– Молчу, – выставив ладони перед собой и откидываясь на спинку кресла, протяжно ответил я.

Он не скрывал этого, но и не распространялся. Быть таким, как мой отец было нормально, только большинство из наших людей всё ещё оставались традиционалистами и не принимали никого, кто хоть как-то отличался от принятых ими норм.

Хотя иногда в наш дом всё же заглядывали Солдаты Калабрийцы и они ужасно пугались каждый раз, когда встречали меня на кухне посреди ночи. Им было страшно быть пойманными. Но наша вилла была большой и папа всегда предупреждал меня, когда у него были «гости». Этим ребятам было не о чем беспокоиться.

Вопреки своей болтливости, я умел держать секреты. Люди могли на меня положиться.

– Почему? – поинтересовался отец.

– Что?

Я сложил руки на груди и делал вид, будто не понимал его.

– Почему она? – добавил он.

– Потому что я так хочу? – выгнув бровь, просто и без подробностей ответил я.

– Сантьяго, – строже произнёс мужчина передо мной.

– Что? – я улыбнулся. – Раньше моего «хочу» было достаточно.

– Раньше, когда ты был ребёнком.

А теперь через пару дней мне исполнится двадцать один. И кажется, я уже начинал чувствовать боль в коленных чашечках.

Мне было любопытно: это признак старости или того, что мне нужно было научиться держать себя в руках и переставать падать на колени при виде фотографий Амелии? Эта девушка не вела социальные сети и всё, чем я мог довольствоваться – снимки от папарацций с её выходов в свет вместе с родителями.

На одном из них она пытается ударить фотографа своей книгой, её лицо выдаёт гнев и она скалится, как разъярённая антилопа – моё любимое.