Кальдур Живой Доспех IV

Голос его прозвучал глухо, не мог отразиться ни от чего, и затих, поглощённый этим унылым местом. Из груды пепла рядом медленно поднялась Серая Тень. Он сжал кулаки и пошёл вперёд. Она вмиг оказалась рядом и ударила его наотмашь ладонью, он отлетел назад, упал на спину, а Серая Тень была уже сверху. Острые грани её тела впились в живот и ноги Кальдура, он едва мог вздохнуть от придавившего его веса, холодные пальцы сомкнулись на его подбородке, сдавили так, что кости хрустнули. Стальные глаза впились в него, показалась улыбка из острых лезвий.

— В каждом из нас есть темнота. И в тебе, и во мне, глупый щенок. Чтобы мир не сделал тебе, ты сам решаешь, что сеять и взращивать внутри. Ты думаешь Мерроу была злой? Смотри.

Она резко повернула его голову в сторону, стальные когти царапнули кожу, пошла кровь. Тени и пепел сформировали картину — горящие сёла, повешенные, зарезанные и заколотые люди. Пытки, казни, расправы сменяли одну за другой, и всегда рядом было мертвенно-спокойное лицо Мерроу и чуть расширенные зрачки. Мужчины страдали больше всего, старики и женщины умирали быстрой смертью. А когда доходило до детей — она замирала. Детей они не трогали, разве что случайно, в горячке боя. Бандиты сбивали их в кучку, запугивали их до полу смерти, избивали, заставляли бежать в лес, прятаться или идти к соседней деревне.

Картина вдруг начала меняться, стала ближе и детальнее. Сцены расправ и пожара исчезли. Перед ним девушка в платье. Красивая и юная, ещё совсем дитя и почти не похожая на Мерроу. Она улыбается и смеётся чему-то.

Вдруг она мрачнеет, пугается. Её бьют в лицо. Сильно и не жалея. Она падает вниз, ударяется головой и тут же руки прижимают к земле, рвут на ней одежду. Она беззвучно кричит.

— Не закрывай глаза, Кальдур, или я отрежу тебе веки. Смотри. Не отворачивайся.

Девушка в разорванном платье, мокрая и избитая, возвращается в деревню. Над ней смеются, показывают пальцами, шепчутся. Молодой и высокий мужчина встречает её, хватает за плечи, трясёт её, кричит, и бьёт, так же сильно и не жалея, что она снова оказывается на земле. Она уже не плачет, просто держится за разбитое лицо и смотрит вниз.

Проходит время. Её лицо зажило, живот округлился, но она всё равно работает тяжёло. Носит воду из далёкого колодца, прибирает дома, кормит скот, ходит в поле. Молодой мужчина пьёт, а когда он пьёт, то девушка старается держаться от него подальше.

У неё на спине знакомые шрамы. Теперь её сторонятся, называют ведьмой, не разговаривают с ней, только показывают пальцами и предпочитают уступать дорогу. Её дом почти пришёл в запустенье, одна она не справляется с хозяйством, голодает, но помочь ей некому.

И вот она возвращается с поля и видит того с приятелями. Пьяного. Он догоняет её, хватает за плечи, трясёт, кричит на неё, обвиняет в чём-то. И бьёт.

В этот раз он остановиться не может. Бьёт её в голову, в спину, в живот, она пытается прикрываться руками, но в ударах слишком много силы и ненависти. Она беззвучно кричит, приятели мужчины сначала смеются, а потом пугаются и пытаются оттащить его.

Она встаёт и, шатаясь, бредёт домой.

Ночью, в одиночестве и муках, она рожает мёртвое дитя. И там, в крови и водах, в ней умирает что-то ещё. Чувствовать, как она чувствовала, она больше не может. Больше не может видеть себя в зеркале, больше не хочет слышать своё имя, больше не хочет жить.

Но она не хочет умирать.

Голая, покрытая кровью и водами, она выходит под ночное небо, и её неспящие соседи, вышедшие из домов на страшные и многочасовые крики, снова шепчутся и указывают на неё пальцами.

Вспышка разрывает темноту, и горящий металл пожирает тело девушки, превращает её в чудовище, пустота внутри неё заполняется болью и яростью, выжигает последнее, что оставалось внутри. Она срывается с места и начинает кровавую жатву.

Кальдур закричал и попытался зажмуриться, но стальные пальцы оттянули его голову и ударили о землю. Она повернула его лицо к себе, придвинулась ближе, вжалась в него, придавила ещё сильнее.

— Ты испытывал к ней отвращение, тебя ранило то, что она делала с людьми, и при этом… ты был рад сам вонзить клинок в её сердце. Напомнить тебе, сколько в тебе было злобы и ненависти, когда ты наносил удар? Напомнить тебе, как приятно и спокойно было ощутить туже самую темноту, что царила в этой девочке?

Тело Серой Тени изменилось, она стала ниже ростом, обрела черты Мерроу, но всё ещё была похожа на отлитую статую. Её голос стал мягче и так же похожим на Мерроу.

— Тебе ведь даже понравилось то, что она с тобой делала.

— Нет… — прохрипел Кальдур, пытаясь вырваться и вздохнуть.