Календарь ма(й)я

Глеб заверил его, что они обязательно обдумают его предложение, а сегодня с удовольствием поработают вместе с волонтерами. Ребятам вручили перчатки и носилки и разрешили убирать мусор из раскопа. Они работали не спеша, постоянно поглядывая по сторонам, стараясь улучить момент, чтобы незаметно «щелкнуть» древние иероглифы. Но, как назло, двое мужчин работали именно со стеной, осторожно зачищая каменную поверхность кисточками. Глеб видел, что четвертая строка символов находится теперь почти над самой землей, значит, завтра она уйдет вниз. И уже не будет возможности сфотографировать всю надпись. Поэтому сегодня надо сделать все возможное и невозможное, чтобы заполучить драгоценный снимок.

Через час Лене надоело возиться в пыли и мусоре, и она поступила в распоряжение поварихи, которая готовила обед для рабочих. Ей доверили чистить картошку для супа. Глеб с Юрасиком таскали наполненные носилки к мусорной куче, опустошали их и возвращались в раскоп. Глеб успел несколько раз дать себе слово, что никогда не станет археологом и не поедет в экспедицию. Юрасик же, к его удивлению, не ныл и не жаловался на трудную работу. Ему как будто было комфортно в этой пыльной яме. «Интересно, передается ли любовь к археологии по наследству?» – подумал Глеб.

Перед самым обедом Юрасику все же удалось на несколько секунд остаться наедине со стеной, он быстро вытащил телефон и несколько раз нажал на кнопку. Улучив момент, он показал снимки Глебу. Ребята увеличили изображение и поняли, что археологи ничего не разглядят – изображение было слишком нечетким.

– Надо фотоаппаратом, – вздохнул Юрасик. – Там качество лучше.

– Надо, – согласился Глеб. – Только как?

Тут всех позвали обедать. Рабочие выбрались из раскопа и отправились мыться и приводить себя в порядок. Глеб пытался задержаться возле стены, делал знаки Юрасику, но бородатый археолог не спускал с них глаз. Да и рюкзак с фотоаппаратом находился в лесочке возле палаток. Пришлось им вместе со всеми садиться за большой стол под раскидистым деревом, что, в принципе, было очень кстати. Работа на свежем воздухе вызывала просто зверский аппетит. За обедом ребята улыбались новым знакомым, показывая, как им нравится работать на раскопках.

– Ну все, мои юные волонтеры, – сказал бородач. – Сейчас пообедаете, и по домам. Больше вам работать нельзя.

Троица встревоженно переглянулась.

– Почему это? – спросил Глеб. – Мы совсем не устали.

– Мы еще можем, – с энтузиазмом подтвердил Юрасик.

– По трудовому кодексу вам можно работать не больше четырех часов, – улыбнулся бородатый археолог. – Вы же не хотите, чтобы меня обвинили в нарушении закона?

– Но мы работали только три часа, – возразила Лена, – с одиннадцати до двух.

– Все, дорогие мои, все, – твердо сказал археолог. – Ешьте, отдыхайте, и назад, в поселок.

Глеб выбрался из-за стола и в задумчивости принялся бродить среди палаток. Как бы отвлечь этого бородатого, да и остальных тоже? Сейчас выгонят с раскопок, и привет! В Краснодар ехать все равно нужно. Только как объяснять профессорам ситуацию без наглядного материала? Вдруг возле одной из палаток он заметил шахматную доску, и его осенило. Глеб отозвал все еще жующего Юрасика в сторону и тихо спросил:

– Ты действительно хорошо играешь в шахматы?

– Ну да. А что?

– Со взрослым сможешь сыграть? Сможешь не проиграть хотя бы в первые пять минут? А лучше десять, чтоб наверняка.

– Смогу. А зачем?

– Нужно потянуть время. Если ты сделаешь так, что все будут смотреть на доску, я проберусь в раскоп и сфотографирую надпись.

– Вообще-то я не раз играл с сильными противниками. И выигрывал.

– Шансов, конечно, мало, – покачал головой Глеб, – но попробовать стоит. Держись, сколько сможешь. На тебя вся надежда. Давай сюда фотик.

Юрасик вытащил из рюкзачка маленький плоский фотоаппарат. Глеб засунул его в боковой карман и пониже оттянул майку, чтобы она прикрывала джинсы. Потом велел Юрасику предупредить Лену об их плане, а сам отправился на полянку, где расположились отдыхающие волонтеры, и завел разговор об археологических экспедициях. Мол, очень интересно, чем занимаются профессиональные копатели в свободное время и как они проводят свой досуг. Он надеялся, что ему обязательно назовут шахматы, ведь не зря же он видел шахматную доску возле палатки. Значит, в шахматы играют хотя бы двое из лагеря. И он не ошибся. Шахматы назвали практически сразу же, после песен под гитару у костра. Одна девушка сказала, что они регулярно устраивают лагерные турниры, и у них даже есть чемпион. При этих словах она посмотрела на бородача.

– А у нас тоже есть свой чемпион, – похвастал Глеб и указал на Юрасика, который с заговорщицким видом шептался с Леной возле полевой кухни.

– Чемпион своего класса? – насмешливо спросил Игорян.

– Нет, не класса, а всего двора, – гордо ответил Глеб и окликнул Юрасика. – Юр, иди к нам. Скажи ведь – ты хорошо играешь?

Подошедший Юрасик скромно кивнул.

– Он даже дядю Петю обыграл, нашего дворника! – воскликнул Глеб. Все вокруг засмеялись:

– А, ну если дворника, тогда конечно!

– Да ты и вправду чемпион!