Календарь Морзе

— Водка из кружек, горелое мясо, пьяные купания голышом при луне, впившиеся в жопу комары, срать в кустах, подтираясь лопухом? — в тон ему продолжил я. — Действительно, уж и не припомню…

— Ну, дык! — поддержал Олежень. — Поехали, будет весело!

И я внезапно согласился.

— …А двадцать первого июня был бы день репродуктивных органов покрытосеменных растений, — закончил я утренний блок. — В этот день люди массово ампутируют у них особые побеги, приспособленные для образования спор и гамет, и, используя яркую окраску их чаше-листовой части, составляют из них различные композиции. Наверное, если бы в эволюционном соревновании победила не фауна, а флора, и разум развился бы не у млекопитающих, а у каких-нибудь кустов, то мужская особь двудомного растения вручала бы женской в знак благоволения пучок свежесрезанных ароматных пенисов. А та бы скромно кивала кроной и шелестела в ответ: «Ах, как мило… Мне так нравятся именно эти, волосатые…» В общем, дорогие радиослушатели, пользуйтесь эволюционным преимуществом, дарите женщинам цветы! А после музыкальной паузы вас ждут новости дня и другие развлечения. Не переключайтесь! С вами был Антон Эшерский и программа «Антонов огонь» на Радио Морзе.

В аппаратной я своим волюнтаристским решением назначил Чото дежурным по эфиру на вечер и утро, в связи с тем, что отбываю на этот, как его… бугурт, во! Чото было надулся — не иначе, имел другие планы, — но стоило мне просвистеть первые такты марша Мендельсона, сразу все понял и благодарно закивал, прижимая руки к груди и кланяясь. Надо держать его в тонусе, а то человеческая благодарность — функция, экспоненциально убывающая.

— Петербуржец разбился насмерть при падении с дивана, молоко жирафов полезнее коровьего, но никто не знает, как их доить, кузбассовец не смог угнать трактор и катался на нём в гараже, хабаровские пенсионерки делают интимный пирсинг, несмотря на протесты ООН, жители Лобни случайно вытоптали ногами пентаграмму в центре города… — затараторил в эфир новостями Чото, а я отправился на двойную встречу с Анютой и Павликом.

Проходя мимо цветочного ларька, чуть было не поддался порыву купить Анюте пучок тех самых репродуктивных органов растений — там продавали удивительные, совершенно незнакомые мне густо-лиловые цветы, чем-то похожие на речные лилии (я тот еще ботаник). Однако по здравому размышлению отказался от этой идеи. Красивые жесты сами по себе хороши, но мало кто, вручив девушке роскошный веник, задумывается, в какое неловкое положение ее поставил. Выкинуть нельзя, таскать в руках неудобно, деть некуда… В общем, дарить букет в середине дня на улице — так себе идея. Хотя цветы роскошные, надо это место запомнить.

Анюта уже сидела в кафе с неизменным ноутбуком — на этот раз, к счастью, не в загадочном «Палиндроме», а в обычной, банальной уличной кофейне с маленькими столиками под полотняной маркизой.

— Привет, Антон, — сказала она рассеянно. — Павлик уже звонил, сейчас подойдет.

— Павлик? Звонил? — усомнился я. — Вот так прямо набрал номер, разинул пасть и сказал «Алло, привет?» Не подавившись слюной и не уронив телефончик из дрожащих лапок?

— Так ты еще не в курсе? — Анюта подняла на меня глаза и хитро заулыбалась. — Будет сюрприз!

Я не люблю сюрпризы. Черт, да никто не любит сюрпризы, даже если уверяет вас в обратном. Лучшее, что есть в этом мире — его предсказуемость. Вода — мокрая, дорога — пыльная, люди — глупые и злые. Стабильность — основа безопасности.

Я рассказал Ане о предложении ролевиков отметить вечер бугуртом (что бы это ни было), и она охотно согласилась, тут же взвалив на меня всю материальную часть мероприятия — спальники, продукты, спирали от комаров…

— Мне срочно нужно платье в древнерусском стиле! Я хочу участвовать! — заявила она озабоченно. — Буду княжной.

— Кажется, никаких княжон там не было, — засомневался я. — Это ты с оперой «Князь Игорь» путаешь: «В Путивле на стене стенает Ярославна…» Во времена Смуты городом воевода управлял.

— Неважно, — отмахнулась Анюта, — буду дочь воеводы. Буду патроны подносить.

— Патроны еще не изобрели тогда.

— Значит, стрелы, — Аня не откажется от красивой идеи из-за всяких пустяков. — О, вон и Павлик, смотри!

Я посмотрел.

Протер глаза, посмотрел еще раз.

С Павликом было что-то не то.

Дело даже не в том, что он не плелся по стеночке, вздрагивая и оглядываясь, а шествовал через площадь, смешно выпятив впалую грудь. И не в выражении его лица — внезапно торжествующем и надменном. А в том, что он как бы слегка двоился в глазах. Вот вроде бы Павлик — а вроде глянешь чуть иначе — уже и не он. Кто-то другой, смутно даже знакомый, но не Павлик совсем.

— Что это с ним? — спросил я.

— Смотри, смотри, наслаждайся! — засмеялась она.

Мои чувства были далеки от наслаждения — вместо привычного уже долбоклюя и задрота к нам приближалось что-то непонятное, и мне было изрядно не по себе. Может в него, я не знаю, компьютерный вирус вселился, и он сейчас начнет пытаться бесконтрольно размножиться и разослать себя по емейлу.