Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

В Краковском воеводстве подобные стихи еще и сейчас, как и в прошлые времена, произносят так называемые пуэри, пухероки, пухеры, жаки (pueri, pucheroki, puchery, żaki). Известно, что еще в XVIII в. после богослужения в костеле в вербное воскресенье школьники — жаки — становились в два ряда и повествовали в шуточной форме о своем житье-бытье, о бедах своих и тяжестях поста. Прихожане давали им лепешки и другую снедь. В 1870 г. этот обычай при костелах был запрещен, но жаки, пухеры стали ходить по домам. Они надевали конусообразные соломенные шапки, повязывались соломенными жгутами, чернили лица сажей. Ряженые пухероки ходят в краковских деревнях и сейчас. Они так же наряжены, как и в прошлые времена, в руках у них пухерские посохи (pucherskie laski) в виде молотков, топорцов с длинными рукоятками. Они стучат посохами по полу в ритм произносимым стихам. Эти стихи являются соединением отрывков из старинных песен — коленд (kolenda) с шуточными диалогами. В них есть упоминание о каменном или расписном костеле.^{667}

В прошлом мальчики ходили по домам в вербное воскресенье и в других районах: в Мазовше Степном, в Верхней Силезии и др. В радомских деревнях в стихах, которые они произносили, говорится о турках и татарах:

Jestem zotnierz zbrojny,Przyechalem nidawno z wojny,Zbiłem turków seść tusięcy,A tatarów jesce więcy.Я вооруженный солдат,

Недавно приехал с войны,Убил турок шесть тысяч,А татар еще больше.^{668}

Ряженые получают яйца, лепешки, другую снедь. Сейчас полученные дары не делят, а обычно устраивают совместное пиршество. Иначе было в старину, когда пухероки были главным образом из бедных семей; они стремились собрать побольше всякой еды, делили ее между собой, а затем отдавали родителям.

Неделя перед пасхой называется великой, и такие дни, как среда, четверг, пятница, суббота, также называются великими. Многие обычаи, выполняемые в эти дни, имеют только внешнюю религиозную окраску. Любопытна трансформация некоторых из этих обычаев. Так, во многих районах куклу, олицетворяющую зиму, которую топили или жгли, заменило чучело или сооружение из досок и веток, называемое Иудой. Его бросали с колокольни, топили или сжигали.^{669}

В окрестностях Нового Тарга, например, Иуду делали из украденных загодя досок, их ставили крест-накрест. Его приносили к костелу, ломали и разжигали костер, от огня которого все зажигали хубу (гриб, растущий на деревьях). Ксендз освящал огонь и кусочки хубы. Народ брал головешки от костра и хубу домой. Там хубу зажигали и окуривали ею коров, «чтобы колдуны и колдуньи не могли отобрать молоко».^{670}

В четверг парни носили когутка (kogutek) — петушка от дома к дому и пели.^{671} С четверга до субботы не звонили в колокол. По деревне бегали мальчики с трещотками и колотушками, созывая людей в костел.^{672} Как и в других календарных обрядах, в пасхальных прослеживаются магические действия охраны полей от молний, града, кротов, насекомых, от злых сил. Так, например, в эти дни из веток «пальм», оставшихся от вербного воскресенья, крестьяне делали крестики и втыкали их на полях, где посеяны рожь и пшеница. В Краковском повяте это делал сам хозяин и его взрослый сын.^{673} В Тынце под Краковом в ночь с четверга на пятницу все шли на свои поля под раздававшийся в деревне треск колотушек. На каждом поле крестьяне втыкали по три крестика. Утром затыкали крестик за стреху — «от грозы».^{674}

В других местах Польши также считали, что крестик на крыше охранит от молнии, бури, града, ветра.

Магическое значение придавалось проточной воде. В пятницу перед восходом солнца все шли к реке, ручью, роднику, чтобы умыться и выпить воды. Это должно было предохранить на весь год от чирьев и глазных болезней, от боли в желудке. Старикам, больным и маленьким детям приносили воду домой.^{675} Крестьяне не только сами умывались или обливались, но и купали пригнанных лошадей, от чего, по народным поверьям, они должны быть здоровыми и ладными.^{676} В Подгалье в пятницу клеймили овец.^{677}

В ознаменование окончания поста о двери и окна разбивали горшки с журом. Били также горшки, наполненные золой и навозом (Куявия).^{678} Нередко уговаривали кого-нибудь из прохожих понести жур и внезапно разбивали горшок. Жур выносили также на границу деревни, звали первую попавшуюся девушку, вешали ей жур на спину и били по горшку. Жур выносили и в поле. В куявских деревнях жур «вешали»: натягивали веревку от трубы печи одного дома до трубы другого, подвешивали горшок и разбивали над прохожими.^{679}