Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Действительная природа праздника Истинной середины, или, как его еще называли, Высшей точки ян (Дуаньян), определялась тем, что он совпадал с одним из важных моментов в хозяйственном календаре крестьян Центрального и Южного Китая, где главной зерновой культурой был рис. Если Цинмин непосредственно предшествовал высеванию рисовой рассады и подготовке к севу большого поля, то Душицу справлялся, как правило, сразу же после переноса рассады в поле. Таким образом, магия летних празднеств была призвана уберечь от порчи молодые посевы и обеспечить их жизненный рост. Неудивительно, что праздник 5-го месяца зародился и всегда имел особенно большое значение в Центральном Китае, где находился один из древнейших очагов культуры риса. Вполне естественно также, что в празднествах 5-го месяца значительное место занимали обряды, имевшие целью вызвать дождь или предотвратить засуху.

Перечисленные аспекты летнего праздника делали его своего рода универсальным обрядовым комплексом, подобным празднованию Нового года. Универсальный характер празднеств Дуаньу запечатлен помимо прочего в их религиозной значимости. Как точка пересечения начал инь и ян, они знаменовали идею свободной, ничем не стесненной встречи земного и потустороннего, человеческого и божественного.

В них сохранились следы наиболее архаических, первобытных представлений об обитателях потустороннего мира как хтонических существах, которые не находятся в каком-либо определенном отношении к этому миру и даже безучастны к нему. Вместе с тем, как и на Новый год, в летний праздник равное внимание уделялось всем сверхъестественным существам, но собственно культовый момент в нем играл сравнительно скромную роль.

С глубокой древности летний праздник, точнее, день летнего солнцестояния был датой совершения официального поклонения Земле, которая, заметим, в рамках пятичленной космологической структуры ассоциировалась с центром. В народе культовые обряды повсеместно ограничивались жертвоприношениями на домашнем алтаре. Жители уезда Дунвань в Гуандуне поклонялись божествам и предкам в 1-й день 5-го месяца [Гуандун, 1972, с. 172]. В большинстве районов Китая эти поклонения совершались на 5-й день месяца. По сообщению Й.Й. де Гроота, фуцзяньцы перед семейным алтарем выставляли блюда с мясом, чашки с чаем и вином, сладости и печенье, курительные палочки и прочие обычные атрибуты жертвоприношения.

Как и в Новый год, специальные подношения получал Бог богатства [Groot de, 1886, с. 317]. Примечательно, что в деревнях подобные церемонии могли соединять в себе поклонения как душам предков, так и «чужим духам» и принимать самые разные формы. Например, в уезде Юньмэн (провинция Хубэй) существовал обычай в день летнего праздника встречать «чужаков», т. е. души умерших, выставляя для них на карнизе дома условные «животные жертвы», символизируемые сладким вином и фруктами. В других же местностях Центрального Китая духов чествовали, выставляя на берегу реки вино и мясо [Aijmer, 1964, с. 79].

С праздником Дуаньу были связаны и некоторые культы, появившиеся в Китае сравнительно поздно. Известно, что в уезде Пусян (провинция Цзянси) некоторые местные жители в день праздника «шли в храм поклоняться Будде» [Ху Пуань

, 1923, ч. 2, цз. 5. с. 51]. Впрочем, визиты в местный храм в день Дуаньу были исключением, да и сам термин «Будда» в Центральном и Южном Китае был общеупотребительным названием всех богов. Во многих областях в дни летнего праздника чествовали богов эпидемических болезней (вэнь шэнь). Первоначально эти церемонии имели характер «изгнания пяти видов демонов эпидемий», но в некоторых местностях они превратились в храмовые праздники. Тогда же, в конце 4-го и начале 5-го месяца, чествовали божественных исцелителей и патронов медицины.

Обрядовая еда пятого месяца.

Главной разновидностью обрядовой еды и непременным атрибутом всех жертвоприношений в период летнего праздника были сваренные на пару особые пельмени с начинкой из клейкого риса и различных приправ, завернутых в листья; нередко их перевязывали стеблями трав. Эти пельмени, имевшие форму треугольных пирамид, называли цзунцзы

или цзюэшу, что значит «рогатое просо», поскольку предполагалось, что они напоминают по форме бараньи рога, а начинкой их могло служить и просо. В древности цзунцзы полагалось есть в день летнего солнцестояния, но впоследствии они оказались связанными с праздником 5-го дня месяца, став его общепризнанным символом. Недаром народные поговорки китайцев гласили: «Поел цзунцзы 5-й луны — клади теплую одежду в сундук», «Не поев цзунцзы

5-й луны, не расставайся с теплой одеждой» [Хуан Ши, 1979, с. 17]. В городах провинции Цзянси, например, торговля цзунцзы начиналась с 1-го дня 5-го месяца. Покупать их полагалось детям, и притом, как можно раньше, с рассветом, так что в канун праздника улицы уже в ранние утренние часы выглядели очень оживленными [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 5, с. 50].