Калевала

Образ Куллерво нужен был Лённроту еще и потому, что, будучи человеком XIX века, знающим о социальных противоречиях и конфликтах в мире, в том числе и в Финляндии, он не мог не отразить жгучие проблемы времени, проблемы «отверженных» в своей огромной эпической поэме, не мог не думать о будущем социальном устройстве общества. В эпизодах о Куллерво перекрещиваются время мифологическое и время историческое. Если в первом времени действуют люди-боги, то во втором — реальные рабы и господа. Эпическая жизнь героев явно нарушалась вторжением в нее социальной истории в лице взбунтовавшегося раба. Он приносит горе и чужим, и своим. Поэтому Лённрот и выводит его из сюжета: Куллерво кончает жизнь самоубийством. Если Айно обрела вторую жизнь в облике рыбы, а Лемминкяйнена к действительности возвращает мать, то Куллерво уходит бесследно. Не зная, как решать социальные проблемы, Лённрот устами Вяйнямёйнена, получившего весть о гибели Куллерво, говорит:

Никогда, народ грядущий,не давай детей родимыхглупому на попеченье,чужаку на воспитанье!

Тот, кто дурно был воспитан,был неверно убаюкан,тот вовек не поумнеет,мудрость мужа не постигнет,даже если возмужает,если телом и окрепнет!

(Песнь 36, 351–360)

Автор-повествователь, таким образом, не только рассказывает о деяниях мифологических героев в придуманном им сюжетном порядке, но и выражает свои взгляды на проблемы эпохи.

Поэмность «Калевалы» подчеркивается и ее композицией, архитектоникой. «Калевала» во всем симметрична. Начальным словам певца в ней соответствуют его заключительные слова, появлению Вяйнямёйнена — его уход, эпизодам о рождении Вяйнямёйнена — эпизоды о рождении сменившего его «короля» Карелии.

«Калевала» состоит из двух частей, в каждой по двадцать пять глав (песней), имеющих постоянную перекличку между собой. И в той, и другой частях вначале рассказывается о поездках за невестой, а потом — за сампо. В симметричных местах употребляются те же самые строчки-клише. Так, в 8-й песне Вяйнямёйнен просит сесть в свои сани деву Похьелы («Сядь со мною, дева, в сани, опустись в мою кошевку») — в 35-й Куллерво просит об этом же девушку, встреченную им на дороге, правда, несколько другими словами. Лемминкяйнен в 11-й песне похитил деву острова Кюлликки, Илмаринен похитил вторую дочь хозяйки Похьелы в 38-й. (И в том, и другом случаях девушки одинаковыми словами просят отпустить их на волю.) «Измена» Кюлликки (она пошла без разрешения на деревенские игрища) привела к тому, что Лемминкяйнен отправляется в Похьелу за второй женой. «Измена» второй дочери Ловхи Илмаринену (она смеялась с чужим мужчиной, когда кузнец спал) побуждает Илмаринена отомстить ей, а затем отправиться вместе с Вяйнямёйненом отбирать у хозяйки Похьелы сампо. Можно привести еще немало примеров композиционной стройности «Калевалы».

Композиционная симметрия поэмы не мешает отходу в сторону от основного сюжета или даже остановке сюжетного движения. Главы, в которых повествуется о свадьбе Илмаринена и девы Похьи (21–25), развитию сюжета никак не помогают. Но именно через эти главы наиболее ярко дается лённротовское представление о народной жизни. Свадебные главы (приезд жениха, свадьба, советы невесте, советы жениху, встреча молодых в доме жениха) имеют внутреннее напряжение, поскольку они построены по законам драматургии, на контрастах эпизодических героев.

На уровне сюжета и композиции Лённрот добился той свободы, которой не было, да и не могло быть у народных певцов: они и не стремились к связному изложению всех известных им сюжетов, лежащих в основе карельских и финских эпических песен. Лённрот с большой свободой пользовался и материалом лирических свадебных, пастушьих, охотничьих песен и заклинаний. Он ставил строки и фрагменты из них в монологи и диалоги, тем самым углубляя психологию поступков героев, показывая их чувства, их душевное состояние.

Мастерство Лённрота-поэта лучше всего показать на уровне отдельных строк. Создатель «Калевалы» прекрасно знал народную поэзию, ее художественные особенности, своеобразие ее поэтики. Ведя сюжет, он пользовался всем арсеналом поэтических приемов (параллелизмами, аллитерацией, гиперболами, сравнениями, эпитетами, метонимиями). Строки народной поэзии под его пером обретали новый смысл, новую звукопись. Любой фрагмент народной песни, попадая в текст «Калевалы», изменялся сам и изменял соседние с ним строки.

В 1834 году Элиас Лённрот записал от Архиппы Перттунена такие заключительные строки певца:

Vaan ei laulaja hyväneLaula syyten virsiänsä,

Eikä koski vuolaskanaLase vettänsä loputin.Siitä sinne tie menevi,Rata uusi urkeneviParemmille laulajille.