Кальян. Стихотворения Александра Полежаева… Арфа. Стихотворения Александра Полежаева

Кто идет перед толпоюНа широкой площади,С загорелой красотоюНа щеках и на груди?Под разодранным покровом,Проницательна, черна,Кто в величии суровомЭта дивная жена?Вьются локоны небрежноПо нагим ее плечам,Искры наглости мятежноРазбежались по очам,И страшней ударов сечи,Как гремучая река,Льются сладостные речиУ бесстыдной с языка.Узнаю тебя, вакханка

Незабвенной старины:Ты, коварная цыганка,Дочь свободы и весны!Под узлами бедной шалиТы не скроешь от меняНенавистницу печали,Друга радостного дня.Ты знакома вдохновеньюПоэтической мечты,Ты дарила наслажденьюАфриканские цветы.Ах, я помню, но ужасноВспоминать лукавый сон!Фараонка, не напрасноТяготит мне душу он!Пронеслась с годами сила,Я увял – и наяву

Мне рука твоя вручилаПриворотную траву!

Сколько игры, переливов поэтического блеска и в этом, впрочем, не совсем выдержанном стихотворении – «Ахалук»!

Ахалук мой, ахалук,Ахалук демикотонный,Ты – работа нежных рукАзиятки благосклонной!Ты родился под иглойОтагинки чернобровой,После робости суровойИ любви во тьме ночной!Ты не пышной пестротою,Цветом гордых узденей,Но смиренной простотою,Цветом северных ночейМил для сердца и очей…Черен ты, как локон длинный

У цыганки кочевой,Мрачен ты, как дух пустынный,Сторож урны гробовой.И серебряной тесьмою,Как волнистою струеюДагестанского ручья,Обвились твои края.Никогда игра алмазаУ Могола на чалме,Никогда луна во тьме,Ни чело твое, о База,Это бледное чело,Это чистое стекло,Споря в живости с овалом,Под ревнивым покрывалом,Не сияли так светло!Ах, серебряная змейка,

Ненаглядная струя —Это ты, моя злодейка,Ахалук суровый – я!

Только этими двумя стихотворениями «Кальян» напомянул о прежнем Полежаеве: остальное все или пресная вода, или вино пополам с пресною водою. Теперь «Кальян» издан во второй раз, в 16-ю долю листа, на серой бумаге, неуклюжими и слишком крупными для формата буквами, с ужаснейшими опечатками и грамматическими ошибками и, наконец, с дурно вылитографированным портретом автора.

В «Арфе» заключаются последние стихи Полежаева, еще более свидетельствующие о постепенном замирании его таланта. Только в стихотворении «Грусть», известном читателям нашего журнала{12}, виден прежний Полежаев, с его бойким, разгульным стихом и неизменною грустью… В пьесе «Черные глаза», которой половина тоже напечатана в «Наблюдателе», искры поэзии сверкают сквозь массу грубой руды; вторая половина ее – голая риторика. В «Кориолане», поэме, заключающей в себе более трехсот стихов, не наберется и десяти поэтических стихов. Из уважения к памяти поэта издателям не следовало бы помещать таких пьес, как «Автор и читатель» – пьеса, исполненная грубого и тупого остроумия. Замечательно в «Арфе» стихотворение «Баюшки-баю», невыдержанное, местами дико-грубое, но местами же и превосходное.

В темной горнице постель;Над постелью колыбель;В колыбели, с полуночи,Бьется, плачет что есть мочиБеспокойное дитя.Вот, лампаду засветя,Чернобровка молодаяСуетится, припадаяБелой грудью к крикуну —И лелеет, и ко снуИзбалованного клонит,И поет и тихо стонет…[1]

За этими стихами следует песня самого дурного тона, где нянька называет ребенка и буяном и пострелом; и в то же время желает ему быть генералом; но окончание пьесы – в высшей степени поэтическое.