Кальян

— Суть в том, чтобы видеть ровно столько, чтоб хватало идти и поддерживать интригу.

— А с чего Вы взяли, что мне нужна какая-то интрига?

— О, моя Алиса. Разве ты еще не поняла, что весь этот фестиваль одна большая метафора жизни? Что хорошего в том, чтобы знать, что уготовано тебе назавтра? Одна затяжка за раз, юная леди.

Вместо споров или попыток осмыслить его логику, я вижу, как он здоровается со всеми людьми с кальянами, мимо которых мы только проходим. По-крайней мере, их хотя бы видно.

— Банановый кальян! — Радуется Пиллар. — Тебе нужно его попробовать, Алиса.

— Нет, спасибо. У меня уже кружится голова. — Стоит ли снова испытывать грибной эффект?

— Как на счет черничного? — предлагает он.

— Разве нам не нужно искать Ученого?

— Ну, конечно же, — выпаливает он. — Господин Ученый! — Из его рта вылетают спирали дыма. — Здесь нет.

Не знаю, то ли это забавно, то ли наоборот страшно, наблюдать за тем, что он ведет себя как ребенок. Хвала Господу, колумбийские детишки остались на вертолете, иначе тут бы начался настоящий детский сад.

— Как на счет этого? — Он передает мне кальян, дымом которого можно выписывать в воздухе случайные слова. Как такое возможно, я и понятия не имею. «Кто ты?» Пишет Пиллар в воздухе, прямо как в диснеевском мультфильме 1951 года. Вынуждена признать. Стоит его попробовать. Но я понимаю, что лишь теряю время попусту, пока столько вопросов остается без ответа.

— Пиллар. — Я тяну его за рукав. — У меня было видение, в котором я видела Льюиса Кэрролла в автобусной аварии.

Он прекращает веселиться. Он разглядывает меня колючим взглядом, не говоря ни слова.

— Этот взгляд означает, что Вам известно об этом?

— Неизвестно, но такая мысль закрадывалась мне в голову, — говорит Пиллар. — Честно говоря, я понятия не имею, что произошло в автобусе. Я нашел тебя уже после аварии, когда сам попал в лечебницу.

— Тогда почему Вы полагаете, будто Льюис Кэрролл был в автобусе? — говорю я. — У меня сейчас мозги взорвутся. Все так запутанно. Почему Льюис оказался Монстром Страны Чудес?

— Потому что тот, кого ты видела в автобусе, не совсем Льюис. Это был тот, кто заразил весь мир чумой через кальяны.

— Тогда кто этот человек, который так сильно похож на Льюиса?

— Разве ты не слышала, как Никто называл его имя? Кэролус Людовикус.

— Я не понимаю. Кто такой Кэролус Людовикус?

— Монстр — Чудесник, которого трудней всего убить, — отвечает Пиллар. — А еще он Льюис Кэрролл.

Теперь голова кружится еще сильнее.

Глава 53

Кальянный Фестиваль, Бразилия.

Мы бродим средь бразильской толпы на фестивале, пока Пиллар пытается мне все растолковать.

— Помнишь, я говорил тебе настоящее имя Льюиса Кэрролла? — спрашивает он у меня.

— Помню, конечно же. Вы уже второй раз спрашиваете меня об этом. Чарльз Латвидж Доджсон.

— Чарльз искал псевдоним для своей книги, Алисы в Стране Чудес, — начинает Пиллар. — Давай пока пропустим, зачем ему нужен был псевдоним для книги. Имеет значение лишь то, что он неделями искал особое имя. Одной из идей было перевести свое имя на латинский. Чарльз по-латински Кэролус.

— Никогда о таком не слышала.

— Потому что чаще всего люди увлечены книгами, а не авторами. — Пиллар идет рядом со мной по дымке.

— А Ладвидж — Людовикус?

— Теперь поняла? — говорит Пиллар. Вокруг нас взрываются фейерверки. — Но тогда ты должна понять, как зловеще звучит это имя. Интересно, но зловеще. Поэтому он решил немного с ним поиграть. Сперва, он решил попробовать Людовикус Кэролус.

— А потом?

— Немного поправив, вышло Луис Кэрол, и, наконец, Льюис Кэрролл.

— Понятно. Но это не объясняет, как он превратился в Монстра — Чудесника, или я ошибаюсь?

— Пусть так. Льюис принимал наркотики, как и любой другой автор викторианского времени, когда это было легально и широко распространено. И, кстати, большинство художников также, искали вдохновение в боли или эйфорических веществах. Не заставляй меня называть бесчисленное количество исторических имен, которые бы доказали мою теорию.

— Я не стану с вами спорить, но все равно продолжайте.

— Головные боли Льюиса стали основной причиной его зависимости. Наркотик, или скорее лекарство, прозванное Колыбельным, изобретение Чудесников, — говорит Пиллар. — Наркотик помогал с мигренями, которые, как он объяснял, едва не раскалывали его голову надвое. В его дневниках найдено его собственное изображение с расколотым надвое мозгом.

— Он сам его нарисовал?

— Да. Льюис привык справляться со своими мигренями при помощи рисования, поэзии и прочих своих шедевров до тех пор, пока отчаянно не начинал нуждаться в Колыбельной.

— Которое, как я полагаю, Палач и его люди производили в Стране Чудес.

— Именно, а самое сложное то, что в это время Льюис уже жил в Оксфорде. Он нашел способ перемещаться между двумя мирами и возвращаться обратно.

— По-прежнему, это не объясняет..